Наблюдая за волнами, я сделал вывод, что ничто и ниоткуда не возникает и бесследно не исчезает; всему есть начало и есть конец, и всё объяснимо физическими законами нашего Материального мира. Но это при условии, если, то или иное явление, не выходит за пределы нашего мира… И после такого объяснения, я успокоился и продолжил наблюдать за набегающей на берег волной, как за живым существом, которое могло двигаться, затем осуществлять свои превращения как по форме, так и по содержанию. В конце своего наплыва на берег волна ослабевает в несколько раз не потому что теряет силы, израсходовав всю энергию на преодоление этого небольшого расстояния вглубь берега, а потому что практически полностью исчезает. Но не бесследно. Большая часть воды из этой волны просачивается в песок прибрежной полосы! И это особо ярко видно не с фронта, а со стороны, когда вода, чуть ли не булькая, уходит в песок. И только совсем малая её часть уходит в море по уже насыщенной влагой поверхности песка, когда песок уже не может больше её принять. А поскольку берег находится всегда выше уровня моря, то под силой тяжести вода из песка, пройдя как через фильтр, возвращается обратно в море уже очищенной. Именно последнее и является основным и значимым явлением для Моря. С помощью морского прибоя происходит самоочищение Моря! А фильтр для этого Море само для себя готовит, сотнями тысяч лет выбрасывая на берег с каждой волной по несколько песчинок со своего дна, перед этим разбив прибрежные камни своей волной на песчинки.

Вот такая картина мне увиделась сегодня, когда я, погрузившись в проблемы Моря и морского прибоя, попытался разгадать одну из загадок Моря. А сколько ещё подобных и более откровенных загадок таит Море? – Один Бог знает. И буду ли я достоин того, чтобы Море мне открыло ещё хотя бы одну свою тайну?

Я у самой кромки воды. Море, пытаясь то ли играть со мною, выбрасывало на берег одну волну за другой, пытаясь меня достать и освежить своей целебной влагой. А, не достав, шумело своим недовольным голосом морского прибоя. Я оголяю свои ноги и иду навстречу волне, и она с радостью периодически хлещет по ним. И мне кажется, что она радуется, достигнув своей цели. Приятно и мне ощущать её лёгкое щекотание…

Я втягиваю носом на полную грудь дыхание Моря, его запахи, которые в виде густой незримой пелены накатываются с поверхности моря на сушу и остановившись у отвесной скалы, концентрируются здесь, на узкой кромке берега. Вот почему, в течение нескольких часов, лёжа там, выше, на пляже я не слышал запаха моря – так, как ощущаю его здесь, у самой воды. И здесь запах Моря настолько сильный, что он перекрывает все другие запахи, в том числе, запахи человеческой цивилизации. Запах моря, проникая в меня, слегка туманит моё сознание и кружит голову…

Но не только одними запахами воздействует на меня Море и овладевает мною. Более явственное его проявление в звуках морского прибоя, который я воспринимаю как голос Моря. Слушая голос Моря, но, пока не пытаясь проникнуть в его содержание, я задался целью определить, из каких составляющих состоит голос Моря. Наблюдая за волнами, периодически стремящимися на берег, я заметил, что так называемый шум прибоя, возникает как спор одной волны, накатывающейся на берег, с другой волной, уже угасшей в своей силе и, казалось, сдавшейся в своём стремлении выскочить как можно дальше на берег, чтобы познать: что же творится там, за пределами морской стихии? А набегающая сильная волна как бы говорит уставшей волне: «Не мешай! Дай мне попробовать счастья быть избранной среди волн и достичь самого большего предела в познании неведомого нам прибрежного мира»… Но, спустя 3—5 секунд такого её интенсивного стремления она иссякает и как медуза, вяло и лениво растекается по берегу, просачивается сквозь песчинки в подземные каналы возврата в Море, а кто не успел, ослабевшей и иссякшей волной возвращается обратным путём в Море, навстречу новой сильной волне. И, как и прежде, при их встрече возникает характерный шум морского прибоя. И так через 5—7 секунд снова всё повторяется…