– О чем задумался, милок, не иначе, как спровадить меня и не выполнить свое обещание? – игриво прислонившись к плечу мужа, спросила Александра. Изобразив на лице безразличие, хотя в очередной раз Макеева поразила его своей проницательностью, он ответил:

– Вот еще, если проспорил – выполняю!

– Прекрасно, а я уже готова к поездке и собрала свои вещи, – будто бы подчеркивая, что первой приготовилась к выходу, проговорила Макеева. Молча проглотив колкость, мужчина закрыл рюкзак и повернувшись к жене произнес:

– Присядем на дорожку и в путь!

Вскоре Курский вокзал поманил неповторимым запахом быстрой еды, машин и выхлопных газов. В приподнятом настроении сидя в вагоне электрички, Александра наблюдала, как мимо проносились подмосковные города, небольшие полустанки и крохотные населенные пункты. Казалось, что мыслями она была в своем времени и, конечно, рядом с отцом. Незаметно бросая взгляд на молодую жену, Александр отмечал про себя, как она похорошела с момента первой встречи. Серые глаза все также смотрели ласково, но теперь в них зажглись бесовские огоньки. А еще тело приобрело женскую красоту, где формы немного округлились, ненавязчиво показывая плавный переход от линии талии к бедрам. Отдельной строкой отметилась грудь. Прибавив в размерах, она мысленно притягивала к себе взгляды прохожих. Неоднократно замечая на прогулках, как молодые, да и постарше мужчины оценивающим взглядом рассматривали фигуру Макеевой, он молча злился и старался прожечь взглядом ненавистных развратников. Чего греха таить, Александру и самому нравилось сказочное превращение Александры из стройной студентки в настоящую женщину. Вспоминая Катю Левицкую и желание обладать этой красивой девушкой из богатой семьи, Никитин тут же отгонял от себя похотливые мысли.

– Несомненно, раскрепощенная как в разговорах, так и в сексуальном плане Левицкая долго не отпускала от себя, даря эротические фантазии, но Александра по сравнению с ней была чище и желаннее, – подумал Никитин. За разговорами, разгадыванием кроссвордов и игрой в города прошло три часа. Выходя на небольшой полустанок, Александр сладко потянулся и окидывая взглядом знакомые места радостно произнес:

– Вот оно мое – родное! Это – Родина моя!

– Пойдем, еще шагать и шагать по проселочной дороге пока не прибудем на место, – увлекая мужа за локоть, проговорила Макеева. Через полчаса входя в дом бабушки, Никитин ощутил что-то особенно, родное. Как и прежде старушка сидела за столом и надев на нос очки читала газету. Увидев внука, Матрена Ефимовна опешила отчего ее глаза расширились до невозможности. В следующее мгновение резко вскочив со скамейки, она с распростертыми руками бросилась к внуку.

– Сашенька, дорогой, как же ты изменился, а еще похудел! – стала жалобно причитать пожилая женщина.

– Ну, не так уж и похудел, – выглядывая из-за спины супруга, иронично вставила Александра. Только сейчас заметив Александру, Матрена Ефимовна сначала недовольно надула губу, а потом рассмеялась и сказала:

– Вот, Сашка, все ты свое вставишь!

В словах женщины явственно читалось порицание, констатация событий и грусть. Казалось, что в этот момент она вспомнила своего мужа и также, как и сейчас Александра сталась вставить свое слово.

– Проходите, раздевайтесь, умывайтесь с дороги, а я пока приготовлю на стол, – махнув рукой словно отгоняя грустные мысли, проговорила старушка.

Как и прежде в комнате на стене висели старые фотографии родных, где особенно выделялась деда Данилы. Чуть прищурив один глаз, он смотрел на посетителя внимательно и цепко. Черная смолистая борода придавала ему важность. Разглядывая фотографию, Александр вдруг услышал тихий голос, который исходил словно от деда: