Я облизнулась и погасила алчный взгляд.

Мы с Кристинкой как-то пару раз туда заходили, купили по одному пирожному на двоих. Вкуснятина сказочная! Но цены убивают наповал…

Ах ты ж… соблазнитель детей и благообразных старушек! Знает же, чем покорить нежные женские сердца.

Тётя Тамара тут же засуетилась, выставляя на стол тарелки.

– Как добрался, Владик?

Мужчина поставил пакет на стол.

– Отлично. По ремонту завтра всё выгружу, а продукты уже разложил. Надеюсь, Маш, ты не против, что я в твоём доме покомандовал? – он сел на соседний стул и улыбнулся.

От ярких светло-зелёных глаз в стороны скользнули тонкие лучики морщинок, и я немного зависла.

– Да нет, не против, – буркнула, отвиснув и сделав вид, что просто задумалась.

А потом так и вовсе утянула с тарелки солёный огурец и отвернулась, уставившись в окно.

Ну, вот что со мной не так? Пока Волков где-то на расстоянии – всё нормально. Пока о нём рассказывает тётя Тамара – воспринимаю его спокойно. Но стоит ему подойти ближе, как я теряюсь.

К счастью, мужчина больше ко мне с разговорами не лез. Беседовал с соседкой, рассказывал ей последние городские новости, а она делилась сельскими.

Я расслабилась. Ну, почти. Пока тётя Тамара не решила похвастаться Владу, что я заканчиваю колледж и буду воспитателем детских садов.

– Какая хорошая и нужная у тебя профессия, – улыбнулся мужчина. – Чтобы работать в детском саду, нужно иметь просто ангельское терпение и сильно любить детей.

Кажется, от такого простого комплимента я покраснела, потому что щекам вдруг стало горячо.

К счастью, никто этого не заметил, так как тётя Тамара вдруг хохотнула, переключая всё внимание на себя, и рассказала нам историю.

– Лет пятьдесят назад служил мой Петенька в одном северном гарнизоне, и была у нас там соседка Леночка. А у Леночки был пятилетний сыночек Артёмка. В гарнизоне садика не было, а мы с Леночкой работали посменно, вот с Артёмкой по очереди и сидели. И вот как-то, когда была моя очередь сидеть с ним, этот пострелёныш закинул в шкаф игрушечную пушку и плащ с капюшоном, заперся изнутри и стал кричать, что он – иностранный шпион. Я чуть с ума не сошла, пыталась уговорить «шпиона» выйти, но он был непреклонен и заявил, что ему нужны «секретные сведения». Пришлось командира части вызывать… Только его Артёмка послушался и сдался в плен. Ох, как мы тогда смеялись! А с отцом его серьёзную беседу провели, чтобы поменьше про шпионов дома говорил – времена были неспокойные, всякое могло случиться.

– Да, сложные были времена, – заключил Волков, когда мы отсмеялись и вытерли слёзы. – Дети, конечно, иногда бедовые, но они – самая большая на свете радость!

Тётя Тамара улыбнулась и снова смахнула слёзы, а я посмотрела на мужчину с немалым уважением. Не все мужчины это понимают. Семён, например, с самого начала наших отношений пренебрежительно отзывался о моём выборе профессии.

– Не будь дурой, Машка, – твердил он мне, – переводись, пока не поздно, хотя бы в бухгалтеры. Там хоть и при чужих, но всё же при деньгах. А у воспитателя что? Зарплата – кот наплакал да коробка конфет к восьмому марта! Вот бухгалтер – это я понимаю, всегда красивая, с причёской, на каблуках и накрашенная. А воспита́лка? На голове гулька, на ногах тапки, ногти под корень пострижены.

Сначала я пыталась спорить, потом отмалчивалась. Как ни старалась, не могла до него донести, что мне действительно нравится работать с детьми. Играть с ними, учить их и учиться у них самой. Да и весело с ними – каждый день новое приключение. Ни рутины, ни скуки.

Но Семён этого не понимал. Продолжал бубнить и, как он выражался, учить меня жизни.