– Хватит, черт! Мне же больно! – хотелось лишь докричаться и закончить этот кошмар.

– Да погодь, – Саша хрипит, ускоряясь в потном бешенстве тела, пока я пытаюсь отбиться коленями, что оказывается бесполезнее и больнее. – Почти… – слышится скрежет зубов.

Голова парня откидывается назад, а с его волос срываются капли пота.

Войдя в тело неаккуратным разрывающим толчком, застывает в одном положении, и я ощущаю краткую пульсацию его члена. Нависнув над моим распластанным телом, парень заглаживает мокрые волосы назад и шумно выдыхает.

Переведя дух, наклоняется к сброшенной одежде, грозясь опрокинуть тушу на спящую троицу, и, не глядя в мою сторону, бросает платье.

Дожидаюсь, пока Саша, покачиваясь как маятник, упакует свое тело и выйдет из кухни, цепляясь за выпирающие косяки. Только после этого аккуратно сползаю с нагретого стола. Болезненные отклики тела. Платье приходится надевать в полусогнутом положении.

Не в силах разогнуться от режущей пульсации внизу живота, остаюсь сидеть на линолеуме, прилипавшем к коленям многолетней грязью.

Не решаюсь думать о том, что сейчас произошло, и вникать в поведение парня, в попытках найти причины, которых, скорее всего, и не было. Хочется лишь одного: уйти в какую-нибудь комнату и уснуть, не дав мыслям захватить меня в свой плен.

Нам повезло, что Вадим помнил дорогу до дома Ромы, иначе бы мы уже давно заглохли в очередном сплетении дорог, от которых было одно название.

Поминутно друг покрывал несчастную «ласточку» всеми матами, которые только знал его внутренний сапожник. Я же был абсолютно спокоен, наблюдая за окном редкие голые деревья, несколько свалок мусора и хмурое небо, предвещавшее дождь.

По всей стройной линии стареньких домов разносится рев музыки.

– Гребаное болото, – отдираю куски грязи с кроссовок о ступеньку крыльца, пока Вадик пытается достучаться в нужный дом.

– Кто нас услышит в этом грохоте музыки? – друг хмурится и пытается отогреть руки. – Двери на этот случай всегда должны быть открыты, – моя теория верна, и как только мы переступаем порог, отделяющий от тепла, музыка обрушивается на барабанные перепонки и тонизирует. Чувствуется атмосфера праздника, скопища людей и ближайшего опьянения.

Вадим тут же отзывается на мои мысли, заявив, что нужно немедленно выпить.

– Первым делом, когда приходишь в места, где есть алкоголь, ты должен его найти и выпить. Неписаное правило.

Без труда пробираемся на кухню мимо просторного зала, где уже уместилось с десяток человек. Отмечаю про себя, что дом не такой уж и бедный: мебель почти новая, на стенах нет «бабушкиных» обоев. Вместо них белая растертая штукатурка, и на этом фоне небольшой растопленный камин.

Все сидевшие в зале синхронно высасывали через трубочки содержимое пластиковых стаканчиков. Я даже удивился, что рядом не было опустошенных бутылок. Культурно, что сказать.

– И ты тут! – завидев меня на кухне, один из парней приветственно пожимает руку. – Мы с тобой почти везде пересекаемся! – знакомый восторженно присвистывает, и, перебросившись со мной парой фраз об имениннике, теряет интерес, возвратившись к хиленькому пареньку.

– Смотри-ка, – Вадим берет со стола начатую бутылку ликера и плещет его в два стакана.

– Нет, – протест заставляет ошарашенного друга обернуться. – Да брось, еще доберемся до него, а сейчас пиво. – Вадик без раздумий кивает и принимает от меня несколько бутылок. Собравшись уходить, стаскиваю бутылку ликера. На пока хватит.

Проходит время, прежде чем появляется именинник, при виде которого толпа бросается с яростными пожеланиями всего наилучшего. Вадик с сомнением смотрит на меня, предлагая протиснуться сквозь толпу, но я отказываюсь. Не хочу выглядеть, как это скопище, повисшее на нем. Бутылку «Джека» можно отдать, когда от него отлипнут.