Но терпеливо стала ждать банкет,

Бокал вина сухого без котлет

Вкусила,  поспешила львица

С ученым цветом навсегда проститься.

– Да, клинья подбивал ученый

При титулах грибок моченый, —

С печалью  сообщила Серафиме. —

В общении  потешно-милый.

При славе, публикациях в печати,

Но далеко ему  до пышной  знати.

Пенсюшка у него, что кот наплакал,

Овсянку и другие любит злаки.

Иной барыга-рвач  без  степеней,

За сутки больше нагребет рублей.

Такой ученый, задарма не  надо,

Не по нутру такая мне награда,

Считай медаль  на грудь из  чугуна,

Ведь содержать не сможет ни хрена.

– Ученых нынче власть не почитает,

Наверное, чудаками их считает, —

Сказала Серафима удрученно. —

Хотя прогресс зависит от ученых.

Поводыри, по сути, близоруки,

Коль убивают тупостью науку.

Легко от США, Японии отстать,

Под дудку их придется и плясать.

Не будем углубляться в тему,

Решить другую надо теорему.

Где жениха завидного найти,

Чтоб жизнь пошла по новому пути?

Да, вдохновить сумеют чувства

Большие мастера искусства.

Я полагаю, милая подруга,

Писатели,  поэты, драматурги

Они близки  тебе и  мне по духу.

К творениям их не равнодушны.

Пойди на вечер в ЦДЛ, послушай

Стихи, поэмы,  бардов песни.

Быть может там жених чудесный.

Писатели гребут лопатой деньги,

И заживешь, пока не станешь древней.

В молочном и пикантном шоколаде.

И что тебе еще для счастья надо?

Сама возьмешься тоже за перо,

Прибавятся и слава, и бабло.

– Зачем мне, не по нраву писанина,

Когда собой изящна и красива.

Никто не назовет меня обузой,

Я буду вдохновлять, как Муза.

–Большие гонорары при Советах

Прозаикам платили и поэтам.

И премиями крупными венчали,

Наградами  таланты отмечали.

И выдавали дружно на-гора

Изящного словесного добра.

Обласканы, согреты были властью

Среди поэтов поищи-ка счастье.

5

И, отложив  назавтра кучу дел,

Надежда прилетела в ЦДЛ.

Литературу в кризис чтоб сберечь,

Писатель старый двинул речь.

– Хоть говорят, вначале было слово,

Но не оно теперь всему основа.

Уж многих граждан одолел вконец

Зеленый доллар, «золотой телец», —

Изрек оратор веско, хмуро. —

Попала под каток литература.

Когда гусиные существовали перья,

Писали люди вечные творения.

Компьютеры – подобие вечных перьев,

Зато куриных множество творений.

И, объявляя Год литературы,

Нас бюрократы постоянно дурят.

Прожекты эти, ради показухи,

Чтобы погреть на траншах руки.

И нынче заявили Год кино

И приумножат личное бабло.

Потом объявят Год театра,

Чтоб деньги из бюджета хапнуть.

Последует Год архитектуры,

Скульптуры и другой халтуры…

Нет ни прогресса, ни культуры..

Чиновники, к ним  деньги прут,

Свои книжонки часто издают,

Чтобы прослыть писателем, поэтом,

Но явно бездари и олухи при этом.

Ни графы, ни князья, а графоманы,

Плодят вирши и глупые романы.

Но чаще нанимают литрабов

Для производства  заказных «трудов»

А те, поставив дело на конвейер,

За ножницы берутся, не за перья.

Азартно книги старые кроят,

Заведомо, вкушая плагиат,

А «автор», как ребенок, рад.

С грамматикой он ладит плохо,

Причислен к литераторам пройдоха.

Проводит презентации, чтоб лестно

Его «шедевры» восхваляла пресса.

О Нобиле мечтает, о награде

Тщеславия, дешевой славы ради.

Кому нужны  такие «перлы»?

Лишь для хищения  способ первый.

Нет фильтра, строгого отбора,

Коль дилетантов правит свора.

Нет ныне маршалов в литературе.

Из рога изобилия – халтура.

Но время – критик строгий.

Сметет лавиной скарб убогий.

«Пожалуй, я  возьмусь  за перо,

Убыточное все же ремесло, —

В смятении подумала Надежда,

Взирая на оратора небрежно.—

А вдруг в минуты озарения

Рожу такие дивные творения,,

Что будут на руках меня носить,

Автографы, как божий дар, просить.

И засияет неземной талант,