Том и Джон склонились над проёмом и подсветили себе фонарями: глубокий вертикальный колодец обрывался над подземным коллектором, по которому быстрый поток нёс сточные воды.

На секунду у них обоих возникло ничем необъяснимое, но весьма стойкое ощущение того, что этот колодец и проходящий под ним мутный поток ведут прямиком в ад. А эта мерзкая комната – не что иное, как его преддверие.

– Ладно, давай убираться отсюда, – предложил Том, опуская крышку колодца. – Не знаю почему, но меня откровенно пугает это место.

Ему неожиданно захотелось поскорее покинуть эту странную и непонятно кем и для чего обустроенную комнату.

Точь-в-точь похожее желание возникло и у его брата.

Вернувшись в гараж, они направились к лестничному переходу и быстро поднялись пыльными ступенями на верхний этаж здания. Пройдя по широкому коридору, они вошли в одно из пустующих помещений, которое когда-то служило больничной палатой.

Осмотрев покрытую пылью комнату и не обнаружив в ней ничего для себя интересного, они подошли к зияющему пустотой оконному проёму, из которого открывался депрессивный вид на безлюдные кварталы, силуэты давно неработающих заводов и серое, затянутое тяжёлыми тучами небо. Но после тёмного подвала и посещения напоминающей морг комнаты, даже эта мрачная картина показалась им приветной и жизнерадостной.

– Сюрреализм… – одним словом описал её Джон.

– Постиндустриальный пейзаж, – добавил Том. – Можно сказать: классика жанра. Настоящие каменные джунгли.

– И, кстати, неплохое место для сафари, – напомнил Джон цель их визита.

– Для краш-теста, – поправил его Том. – Ведь именно так ты просил это называть?

Джон утвердительно кивнул и ответил:

– Да, верно. Именно так мы это и назовём.

И в этот самый момент во двор больницы забрёл пьяный бродяга. Немного постояв, шатаясь, у ворот, он затем пересёк неуверенной походкой пустую автостоянку, подошёл к зданию больницы и уселся в старое кресло, которое кто-то выволок из больничного коридора на улицу и оставил у стены.

– Тебе не кажется, что этот персонаж своим неуместным присутствием портит всю эту прекрасную картину в стиле нуар? – заметил Том.

– Именно об этом я и подумал, – признался Джон.

Они выглянули из окна и посмотрели вниз: кресло, в которое уселся бродяга, находилось прямо под ними, а ряд уходящих вниз окон указывал на него, как на прекрасную мишень.

Том обернулся и в очередной раз окинул взглядом палату. И тут его внимание привлёк отрезанный от трубы парового отопления и приставленный к стене большой чугунный радиатор.

– Ты что-то говорил о сафари? – спросил он у Джона, показывая на обнаруженный массивный предмет.

– О краш-тесте, – поправил его тот.

Посмеявшись с этой шутки, они с трудом подняли тяжёлый «метательный снаряд» и водрузили его на подоконник.

– Весомый аргумент, – с уважением отметил Том.

– Да, – согласился Джон. – И неплохое начало для наших краш-тестов.

Они ещё раз оценили удачное расположение своей «живой мишени» и столкнули радиатор вниз.

Глядя, как тот удаляется, Том не удержался и сделал машинальное движение рукой, словно его хотел поймать и вернуть обратно.

Джон заметил его непроизвольный жест и спокойно произнёс, провожая радиатор взглядом:

– Ты его уже не остановишь…

После этого им осталось лишь наблюдать за тем, как тяжёлый кусок чугуна понёсся вниз, стремительно ускоряя своё падение. Разогнавшись до огромной скорости, он приземлился прямо на голову несчастного бродяги, буквально, вогнав его в кресло и опрокинув вместе с ним на спину.

– Ого… – тихо произнёс Том, оценивая последствия страшного удара.