Войдя в квартиру, мы, не сговариваясь, по очереди сходили в душ, а потом… Потом мы целовались. Если про любовь с первого взгляда я не знаю ничего, то вот про первый поцелуй с любимым человеком – очень много.

Я села к нему на колени, отодвинув крохотный кухонный столик, положила руки на плечи и приблизила своё лицо к его. Как же он вкусно пах! Боже, этот миг не забуду никогда! Я вбирала ноздрями его аромат, будоражащий на запредельном уровне, добирающийся до самых глубин моего женского естества. Пробуждающий самые сокровенные инстинкты, что только остались в нас с доисторических времён. Я поняла, что пропала, но ничего иного и не желала. Лишь быть с ним, и чтобы он был во мне.

Я отнюдь не девственница, у меня был секс, но все те разы даже близко не стоят с тем, что ждало меня здесь. Даже не знаю, как сказать. Да, мне нравились парни, которым я позволяла нечто большее, чем невинный поцелуй, но они не заводили меня так, как Толя. Можно сказать, что меня заставляла идти им навстречу жалость, и я вполне могла бы пережить все те разы без близости. Но не сейчас.

Мощнейшая волна желания оторвала мой разум от реальности и позволила случиться всему дальнейшему действу. За окнами стоял ясный день, и многие люди, населявшие такие же крохотные квартирки в данной «хрущёвке», находились на работе. Полагаю, лишь это и уберегло нас от стуков в стены, в дверь да по батареям.

Я сидела у Толи на коленях, вдыхая пьянящий мужской аромат, и чувствовала, как реагирует его член, мгновенно напрягшийся и окаменевший от моих действий. Его руки обхватили меня нежно и бережно, что вряд ли ожидаешь от такого огромного и мускулистого человека, а затем привлекли ещё ближе. Тут мы и слились в поцелуе.

Банальная фраза, тем не менее, точно передающая суть. Мы перестали быть отдельными единицами, и стали общим с нереальной страстью, перекатывающейся по этому целому, достающей до каждого нервного окончания.

Мы целовались, не отрываясь, много минут подряд, словно терзаемые жаждой, прильнувшие к нежданному роднику. Не знаю, сколько точно. По ощущениям могли пройти и годы, и столетия; мы были вне времени. Его язык скользил во рту, лаская и обвивая мой. Наше дыхание смешивалось и вырывалось куда-то за пределы. Нам не было до этого дела. Только ощущение единства двух едва прикоснувшихся друг к другу тел. Тот поцелуй, что знаменует преддверие настоящей близости бывает не так часто. И им нужно насладиться.

Спустя сладкую вечность, любимый подхватил меня на руки и отнёс в комнатку на широкую кровать, занимающую чуть ли не половину жилой площади. Лишь почувствовав под спиной матрас, я осмелилась прервать поцелуй.

– Да? – спросил он, слегка приподняв бровь.

– Да, – ответила я и улыбнулась.

Да, я действительно хотела ощутить его немалый вес на себе и некоторую его часть в себе. Но он не спешил, всё больше раззадоривая нас обоих. Одним умелым движением он сорвал с меня лёгонькое платьице, которое тут же аккуратно легло на потёртую спинку древнего, но крепкого стула. Следом за ним в недолгое путешествие отправились и трусики.

Я лежала совершенно обнажённая, но не чувствовала ни стыда, ни какого-либо дискомфорта. Пальцами я прикасалась к его накачанной груди, рукам, наконец, обвила спину. Он припал ко мне в новом поцелуе, но это уже был не тот – невинный – первый, а полноценно мог считаться предвестником страсти, буря которой уже маячила на горизонте. Я выгнулась, утопая в горячих губах и сильных, но невероятно нежных руках.

Он оторвался от моего рта, оставив его приоткрытым для сладких стонов, периодически срывающихся с моих губ, а сам стал спускаться ниже и ниже, покрывая теплом своего дыхания чуть ли не каждый сантиметр моей жаждущей его прикосновений кожи. Когда он коснулся одной груди, а затем другой я поняла, что больше так не смогу ни единого мгновение. Мне необходимо, чтобы он вошёл в меня, вдавив в старенький уже, но весьма приятный матрас. Я хочу его в себе, иначе просто сгорю, как спичка.