Что ж, принять ванну я могу самостоятельно и переодеться ко сну тоже. Насья не была знакома с настоящей Глафирой, потому я легко могу ввести её в заблуждение, что, пусть я и высокородная девица, но девица не безрукая, потому что нутром не переношу, например, чужих прикосновений, как и излишней заботы.

***

На следующее утро я просыпаюсь ни свет, ни заря. Привычка. Лежу некоторое время в кровати, наслаждаясь мягкостью подушек и одеяла; во всём теле ощущается приятная нега; и аромат… Моя кожа буквально благоухает, благодаря Насье и её знанию травок.

Всё же моя сопровождающая – приятная девушка. Чересчур болтлива, да, но это не со зла, а скорее от наивной веры в то, что ей несказанно повезло участвовать… в обмане самой Короны.

Незнание – счастье, когда не доводит до беды.

Девушка с пониманием отнеслась к тому, что переодеваться или принимать ванну я люблю в одиночестве. Расстроилась, что в полной мере не сможет окружить свою «госпожу» заботой, да, но спорить не стала. Потому что не положено служанкам спорить с благородными девицами.

Я сладко потягиваюсь, улыбаюсь непонятно чему и решаю, что пора вставать. Подхожу к окну и раздвигаю тяжёлые шторы, приятные на ощупь, к слову. Солнце ещё не поднялось, но уже подсвечивает часть дворца напротив с его обратной стороны. Двор, куда выходит моё окно, украшает огромный фонтан со статуей невиданной птицы. В его глубине застыла ровной гладью чёрная в этом свете вода. И выглядит это всё таинственно красиво…

Я вновь улыбаюсь своим мыслям и иду в гостиную за платьем.

Блаженство, которое овладевает мной с самого утра, пугает, но не до такой степени, чтобы я начала всерьёз волноваться. Всё же, если забыть по какой причине я сюда попала и для чего здесь нахожусь, можно думать, что меня настиг неожиданный и приятный отдых. По крайней мере, до тех пор, пока не начнутся неизвестные, а тем и страшащие, испытания.

Глафира позаботилась о том, чтобы первые несколько дней я не мучилась выбором, что одеть. Потому я беру верхнее платье и возвращаюсь в спальню. А после того, как, не спеша и тщательно расправляя каждую складочку на пышном подоле, одеваюсь, вновь возвращаюсь к окну и усаживаюсь на мягкие подушки, в беспорядке разбросанные по низкому подоконнику.

Двор перед моими глазами с каждой минувшей секундой постепенно оживает.

Вот из-под одной из арок показывается слуга. Потягивается навстречу солнцу, зевает и направляется к фонтану. В одной из рук он держит ведро и сачок для вылавливания мусора из воды. Юноша обходит фонтан и приступает к делу. Вскоре его отвлекает служанка, которая куда-то спешит, пересекая двор. Он поднимает руку, очевидно, чтобы поприветствовать девушку, но в последний момент передумывает и просто провожает её спину взглядом, пока та не скрывается в темноте арки.

Я улыбаюсь, а юноша вновь приступает к своему делу.

После во дворе появляются и исчезают другие служанки или слуги, спешащие по своим делам. Яркое солнце уже окрашивает в тёплые тона мою комнату, огромную кровать, которую я, не сдержавшись, заправила сама. Ломанные тени у арок становятся всё меньше, а золотистый свет всё ближе подбирается к фонтану и к слуге, которого часто что-то или кто-то отвлекает от дела. Но вот он распрямляется, потирает ладонью шею, разминая её, а затем приседает за бортиком, и из каждого кончика пера на расправленных в обе стороны крыльях могучей птицы вырывается вода и брызгами врезается в бассейн. Слуга тут же уходит, не обращая никакого внимание на красоту, которую собственноручно сотворил. Очевидно, уже привык. Я же не могу оторвать глаз от тонких серебристых струек, к которым подбирается солнце. А следом птица начинает вращаться вокруг своей оси…