Простая народная мудрость и тут оправдалась вполне: «клин клином вышибают». В этом случае неожиданно вылитое ведро ледяной воды на уснувшего, расслабленного Якова оказало действие разорвавшегося снаряда.

Недолго радовалась Валентина выздоровлению Якова – уже через два дня, вполне оправившись от шока, Яков ушёл в военкомат. А ещё через двое суток Валя провожала его на фронт.

Обидно очень, до ужаса. Несправедливость ареста мужа очень шокировала Валентину. Не враги, не фашисты, нет, свои, свои арестовали. Но разве ж так можно? Валя шла домой, еле передвигая чугунные, непослушные ноги. Всю дорогу от комендатуры до дома плакала. Что, что теперь будет с Яшей, с ними? Она ничего не понимала.

Переступив порог маленького домика пани Анны, Валя обессиленно рухнула на кровать. Тело её как будто умерло. Она ничего не чувствовала. Детский плач дочери привёл её в чувство.

– Матка бозка, цюрка, ты совсем неживая. Нельзя так, давай попей, поешь, целый день голодная. Ты хочешь и панночку оставить без молока? Ты её убить хочешь? Ты же мама, понимаешь? Так что забудь за себя, забудь за мужа. Сейчас думай только о своей цюрке, – так ворча на Валентину, пани Анна собрала быстро поесть. Чуть ли не силой, но привела её в чувство.

– Вот и добже, допивай чай с молоком, и тихо, и не плачь. Рассказывай, что там узнала, – слушала и качала головой.

– Вот беда, да это беда, это плохо, совсем плохо. Валя, цюрка, не плачь. Я думаю есть один способ. Что же, если они, ваши командиры нечестные, то и мы будем нечестные. Так, тебе надо идти вот по этому адресу, я тебе расскажу. Там постучишь, тебе откроют. Ничего не говори. Вообще молчи. Только слушай и запоминай. Что скажет, то и будешь делать. Всё, собирайся, иди. А то может поздно будет. Надо быстро. Возьми, вот это отдашь ему. И не смотри, и не считай, сколько здесь. Просто отдай. Запомни, постучишь и молчи. Только слушай, – пани Анна сунула Вале в руки небольшой пакет и объяснила куда идти.

Валя, судорожно давясь, допила тёплый, сладкий чай, накинула на себя лёгкое пальто и выскочила в ночь. Нужный дом она нашла быстро. Это оказалось не очень далеко. Постучалась в тяжёлую, деревянную, резную дверь, перевела дыхание. Сердце бешено колотилось. Она ничего не понимала, кто и как может помочь её Якову. Но в то же время она доверяла пани Анне. Разве пани Анна не доказала ей с мужем своё участие в их жизни? Разве она не спасла им дочку? Дверь резко отворилась. В тёмном проёме стоял седой старик. Его длинные белые волосы спускались и путались в такой же белой бороде. Чёрные глаза даже в темноте буравили Валю каким-то непонятным и немного страшным блеском. Знаком показал на вход, пропустил Валю и закрыл за ней дверь. Пройдя в дом, опять пристально впился взглядом в глаза Валентины. У неё закружилась голова, ноги подкосились и, если бы вовремя старик не посадил её в удобное кожаное кресло, она бы упала.

– Ну что ж, Валентина, ты успела. Это хорошо, что сразу пришла. Слушай внимательно. Знаю о твоей беде. Скажи мне честно: сильно его любишь? Очень его спасти хочешь? Только знай, за все платить придётся. Решай сейчас, может и не стоит стараться.

– Да что же Вы такое говорите? Как можно? Я очень боюсь за него. Я его люблю и готова всё отдать, лишь бы он жив остался. Помогите, если можете, – Валентина грохнулась на колени перед стариком, горько причитая.

– Ну, ну. Не плачь, поверь, тебе слёзы ещё пригодятся. Жаль мне тебя, Валентина. Поперёк судьбы идёшь, трудно тебе будет. Наши желания не всегда приносят плоды. А я что? Я только проводник твоего желания.