Валя пусть даже с неудобствами, на плитке, но всё же старалась приготовить разнообразно и вкусно.

На следующий день, после прогулки, Валя уложила Свету спать на большую кровать. Набегалась с Гердой, пусть отдохнёт. Надо ребёнку восстанавливать режим. Яков с Гердой ушёл в штаб. Он тоже маялся. Привыкший к дисциплине, к ежедневной работе, Яков с нетерпением ждал назначения. Валя решила заняться ужином, пока девочка спит. Но вот растяпа, а соли-то нет. Да и хлеба оставалась пара кусочков. И Якову не сказала. Хороша хозяйка. Валя зашла в комнату, где спокойно сопела Светочка.

– Да я мигом, – подумала Валя.

Что тут до магазина: пять минут бегом туда, пять минут обратно. Ну за десять минут дочка не проснётся. Только уснула. Валентина опрометью выскочила из гостиницы и быстро направилась к магазину по аллее парка. Знакомая продавщица подала Вале соль и хлеб.

– Ну как вы? Всё хорошо у вас?

– Да, всё хорошо, спасибо. Муж в штабе, а я бегом к вам, дочь одну оставила.

– Ну беги, беги, моя хорошая.

Валентина шла по аллее. Господи, как же здесь красиво! Белые берёзы с пожелтевшей листвой выглядели царственно. Сосны высоко закинули свои зелёные верхушки. Парк просматривался, давая ощущение простора, осенней прозрачности. Кое-где встречались могучие дубы с ещё зелёной кроной. Валентина с удовольствием вдыхала свежий воздух, наполненный запахом прелой травы и опавших листьев. Как же ей не хватало всего этого великолепия природы в Ашхабаде. Там было очень мало зелени. Несколько аллей с акациями, туей и клёнами. А в старых глиняных домиках, закрытых дувалами, очень редко проглядывались верхушки абрикосовых или яблочных деревьев. Нет-нет виднелись кусты виноградника. Валя ещё раз с восхищением оглянулась вокруг. Вдруг в голове что-то щёлкнуло, как свет включили. Голос, такой знакомый голос Родмила:

– Иди к дочери, ты зачем её оставила одну?

И она бросилась к гостинице. Быстро прошла в прихожую, положила сетку с хлебом и солью. Валентина вошла в комнату и обомлела. Зажав себе рот руками, чтобы не закричать, она с ужасом смотрела на огромную крысу, которая взобралась на тельце Светланки, хищно оскалив огромные зубы. Девочка спокойно спала, раскинув ручки поверх одеяла. Крыса повернула голову в сторону остолбеневшей Валентины и зло уставилась на неё. У Вали мелькнула мысль: голыми руками нельзя скинуть крысу. И она медленно отступила пару шагов назад, не отворачиваясь от хищного взгляда. Рукой позади себя нащупала деревянную швабру и смело пошла вперёд. Крыса спокойно спрыгнула с тельца девочки и полезла под кровать, тяжело волоча длинный хвост. Валя шваброй ткнула в жирную тушу. Крыса развернулась и громко зашипела, обнажив ещё больше свою пасть. Валя от испуга чуть не свалилась с ног. А если она прыгнет на меня? Но страх за дочь взял верх над эмоциями, и она снова ударила эту мерзкую тварь. Крыса неторопливо заползла под кровать и там исчезла. Валя заглянула и увидела огромную дыру между стеной и плинтусом. Светланка спала, тихонько посапывая. Продолжая крепко держать швабру, Валя опустилась на пол у кровати дочери и зажмурила глаза. Слёзы давили, их нельзя было сдержать. Боже мой, она любовалась парком, а эта тварь могла съесть её маленькую кроху. Ведь ребёнок ни за что не смог бы сопротивляться этой огромной крысе. Тут взрослый испугается. Пришлось бы драться, вон как она шипела, готовая броситься на неё. Валя тихо плакала, представляя себе страшные картины. И в этих картинах пришёл к ней опять Краковский колдун, буравя её чёрными зрачками. И опять пророчил ей много горя и много слёз. Валентина мысленно ругалась с колдуном. Неужели это месть за её любовь к Якову? Он же ей прямо сказал, что за всё придётся платить. Сколько платить? Какова цена её любви?