Бэрон опустил взгляд и прочитал по складам:

– For-hand-linger… ved de Skandinav… что-то там, – сказал он. – Том 1857 года.

– Как твой датский, Билли? – спросил Варди. – Ни о чем не говорит?

– Какой-то преступник хочет сделать вид, будто торопился и хватал наугад, – сказал Бэрон. – Так что берет стопку книг со стойки. Но потом пробегает пять метров по коридору к одному конкретному запертому шкафу, разбивает конкретное стекло, берет конкретную старую книгу. – Бэрон покачал головой: – Тот старый журнал. Вот из-за чего весь сыр-бор.

– И мы затребовали содержание у Датской Королевской академии, – сказал Варди. – Слишком старое издание, чтобы быть в базах данных.

– Если честно, сперва мы не придали этому значения, – сказал Бэрон. – Не приоритет. До нас это дошло только потому, что мы уже насмотрелись на этот символ ранее. Когда пришел список из Копенгагена, ничего не бросилось в глаза. Но! В свете того, что символ всплыл здесь, и того, что случилось, одна из украденных несколько недель назад статей стала интересней.

– Страницы со ста восемьдесят второй по сто восемьдесят пятую, – сказал Варди.

– Не буду пытаться изображать скандинавский, – сказал Бэрон, читая. – Это статья о – как они выражаются – blaeksprutter. Перевод: «Япетус Стинстрап. «Некоторые особенности гигантских головоногих Атлантического океана».

– Резюмируем, – сказал Бэрон. – За недели до того, как умыкнули вашего кальмара, кто-то раздобыл оригинал этой статьи.

– Ты слышал об авторе, – сказал Варди. Билли открыл рот. Он слышал. Гигантский кальмар из музея – это Architeuthis dux, но конкретно его вид назван в честь того, кто его классифицировал: Architeuthis Steenstrup.

– Итак, – сказал Варди. – Два преступления, объединенных сомнительной безделушкой, – это еще не заговор. Однако. Два преступления – три, считая парня внизу, – объединенные и подобной бижутерией, и гигантским кальмаром… Как тут не запищать нашему радару.

– Такие вещи нас интересуют, – сказал Бэрон.

– Нас? – спросил наконец Билли. – Кого это «нас»?

– Мы, – сказал Бэрон, – ОПФС.

– Кто-кто?

Бэрон сложил руки.

– Помнишь ребят, которые звали себя Новыми розенкрейцерами? – спросил он. – Которые похитили девушку в Уолтемстоу? – Бэрон ткнул большим пальцем в сторону Варди. – Он их нашел. И он, можно сказать, консультировал нас и во время 7/7[4]. Вот подобного рода вещи. Наша область.

– Какая область?

– Ну ладно, ладно, – сказал Бэрон. – У тебя такой голос, будто ты сейчас расплачешься.

Варди передал Билли бумагу. Как ни странно, это оказалось его резюме. Докторская диссертация Варди была по психологии, но магистерская – по теологии. Бакалаврат – богословие. Билли сдвинул очки на нос и просмотрел список публикаций, ныне занимаемых должностей.

– Вы что, редактор «Журнала исследований фундаментализма»? – спросил Билли. Он гадал.

– ОПФС – это Отдел преступлений фундаменталистов и сект, – сказал Бэрон. Билли уставился на него, на Варди, опять на резюме.

– Вы действительно профайлер, – сказал он. – Вы профайлер культов.

Варди даже улыбнулся.

– Есть, – Бэрон загибал пальцы, – «Аум Сенрике»… Секта Возвращенцев… Церковь Христа-охотника… Кратосианцы – и некоторые у нас тут под боком… Ты представляешь себе скачок преступлений, связанных с сектами, в последние годы? Конечно нет, потому что если это не – бу! – «Аль-Каида» и прочие аль-каидяне, то в новости ничего не попадает. Но они – меньшая из наших забот. И отчасти ты не слышал об этом потому, что мы хорошо выполняем свою работу. Поддерживаем порядок. Вот почему тебя просили держать рот на замке. Но ты кое-что кое-кому рассказал. И это а) не стоило делать, и б) довольно впечатляет. Коллингсвуд попросит тебя еще раз, настойчивей.