Оставшись без пропитания, стрыга дряхлеет на глазах, превращаясь в изгорбленную старуху, но может ли она погибнуть по естественным причинам, увы, доподлинно неизвестно.Оставшись без пропитания, стрыга дряхлеет на глазах, превращаясь в изгорбленную старуху, но может ли она погибнуть по естественным причинам, увы, доподлинно неизвестно.

Убить ее можно либо обезглавив, либо пронзив оба сердца, одно из которых – человечье, а второе – приобретенное после сделки с нечистой силой – находится чуть выше желудка; но лучше сделать и то и то, а опосле сжечь останки твари, рассеять пепел по ветру и раскидать ее кости по разным местам, дабы не могла она восстать сызнова…Убить ее можно либо обезглавив, либо пронзив оба сердца, одно из которых – человечье, а второе – приобретенное после сделки с нечистой силой – находится чуть выше желудка; но лучше сделать и то и то, а опосле сжечь останки твари, рассеять пепел по ветру и раскидать ее кости по разным местам, дабы не могла она восстать сызнова…

К счастью, чудище сие столь же опасно, как и редко; и восхвалим Богов, чтобы так оно и оставалось…К счастью, чудище сие столь же опасно, как и редко; и восхвалим Богов, чтобы так оно и оставалось…

Святой Иоанн, «Бестиарий или же описание порождений тьмы»

Она увидела его холодным весенним утром, кутаясь в легкий плащ, полы которого набухли от росы – худая фигурка, скрюченная на огромном коне, которого вел под узды один из воинов ордена. Мелэйна вместе с прочими девушками столпились во дворе храма, глядя на то, как Мечи распрягают коней и перекидываются шутками в предвкушении скорого отдыха. На своего пленника они обращали внимания не более чем на лежащий под ногами камень – попирая его бранью и зуботычинами, пока юноша неловко слазил с лошади, при этом, чуть не упав на землю. «Еретик, – прошептала ее подруга Фебиан, стоявшая позади. – Единобожец. Я слышала, у него в лавке нашли запрещенные книги…».

Несколько юных послушниц, услыхав ее слова, поспешно осенили себя полукругом и поспешили прочь, будто бы сам вид богохульника мог заразить их лживыми учениями. Главная жрица и аббатиса как раз вышли наружу и спешили приветствовать гостей, тогда как остальные понемногу начали расходиться – звон колокола созывал всех на утреннюю трапезу.

«Пошли, – до ее плеча дотронулась рука Фебиан. – А то опять опоздаем». Но уже ступив на ступени храма Мелэйна чуть задержалась – девушка не могла оторвать взгляда от худого сгорбившегося парня, так ни разу и не поднявшего голову. Длинные космы, сбившиеся в колтуны были серо-бурыми от грязи, разбитые губы затянулись сплошной кровавой коркой, а на лице красовалось несколько огромных лиловых синяков.

Юноша повернул голову – Мелэйна невольно вздрогнула, от его пустого взгляда, в котором не читалось ни страха, ни усталости, ни боли, только холодная обреченность и тут… парень вспыхнул как факел! Пронзительно закричав, он упал на землю, в попытке сбить пламя, но тщетно – уже через мгновение одежда на нем превратилась в дырявые лохмотья, а кожа вздулась огромными пузырями.

Девушка в отчаянии огляделась, но казалось, лишь она видела эту ужасную картину – ни прочие жрицы, ни Мечи не обращали на умирающего несчастного ни малейшего внимания. «Помогите ему!» – попыталась крикнуть Мелэйна, но не смогла вымолвить и слова. На последнем издыхании пленник протянул к ней руку, будто бы моля о помощи – в ноздри ударил запах горелой ткани и, опустив глаза, девушка увидела, как язычки пламени скачут на ее одеянии…

Мелэйна открыла глаза и резко поднялась на постели. Оглядевшись и увидев вокруг себя гостевую комнатку таверны, где они остановились, девушка с шумом выдохнула и обняла себя за плечи, пытаясь унять дрожь. Она присела на кровати, коснувшись голыми ступнями деревянного пола, и потрогала простынь – грубая ткань пропиталась потом насквозь, хоть бери и выжимай. Подойдя к бадье, Мелэйна несколько раз сполоснула лицо и вгляделась в мутную воду – ее скулы казалось, вот-вот разрежут кожу, а круги под глазами были будто нарисованы углем; да уж, выглядит она еще хуже, чем думала…