«Группа армий наступает в северо-восточном направлении и, пользуясь сильной поддержкой с флангов, уничтожает противника в Белоруссии. 3-я танковая группа наступает своими моторизованными и танковыми соединениями севернее Минска; за ней будет следовать 4-я армия. Как только Минск будет пройден, эти силы соединятся в окрестностях рубежа Борисов – Орша, с целью быстрого продвижения к Смоленску. После захвата Смоленска все силы, включая резервную 2-ю армию, соединятся с северной, или левофланговой, группой армии для быстрого продвижения к Москве»^>26.

План оценивал противостоящие группе армий силы противника примерно в 50 дивизий, или около 800 тысяч человек. Около двух третей этих сил были сконцентрированы в районе Белостока в Польше; оставшаяся треть была расположена близ Минска. Все эти силы именовались Западным фронтом, командовал ими генерал-полковник Д.П. Павлов[24]. Приказ не давал расчетов, когда именно будет достигнут Смоленск. Он довольно точно оценивал военные силы русских, а в его основании лежало утверждение, что русские войска, хоть и приблизительно равны по численности немецким, хуже подготовлены и должны были быть удивлены и потрясены внезапным нападением и разбиты в максимально короткие сроки.

В тот же день приказ о наступлении был распространен в группе армий фон Бока, фельдмаршал записал в своем дневнике, что Соединенные Штаты приняли акт о ленд-лизе[25]. Он был подавлен и отметил, что «…..они (Соединенные Штаты) сделали уже все, кроме непосредственной отправки своих солдат в Европу…..»^>27.

На протяжении этих недель фон Бок совершил несколько деловых поездок из Позена (Познани) в Берлин. Эти поездки давали передышку, в которой фон Бок периодически нуждался по причинам здоровья. 18 марта он отдохнул, посетив новое официальное открытие оперного театра в Позене (Познани), прошедшее под покровительством правительства Германии (захватившей Познань в сентябре 1939 года). Некоторые высокопоставленные лица, включая министра пропаганды Иозефа Геббельса, прибыли, чтобы присутствовать на этом событии из Берлина. Во время антракта фон Бок коротко переговорил с Геббельсом. Последний, в свою очередь, рассказал фон Боку, что в работе германской пропаганды наблюдаются значительные трудности и как ему, Геббельсу, тяжело даются попытки донести до флегматичных и упрямых англичан, что их положение безнадежно. «Геббельс выглядел очень встревоженным, – писал фон Бок, – и, похоже, не испытывал особого энтузиазма по поводу нападения [на СССР]»^>28.

Последняя неделя марта и начало апреля для фельдмаршала фон Бока были полны событиями. 27 марта он отправился в Берлин, чтобы принять участие в совещании в ОКХ. Он остался рассерженным и недовольным результатами совещания. Фон Браухич сказал фон Боку, что танковым группам будет необходимо вступить в непосредственный контакт к востоку от Минска. Фон Бок протестовал, заявляя, что это слишком трудоемкая задача и что болотистые территории вдоль реки Березины поставят под угрозу соединение его танковых сил. Кроме того, он считал особенно важным, чтобы танковые группы продвигались быстро, независимо от соединения друг с другом, пока они не достигнут Смоленска.

«Они (Главное командование сухопутных войск) не углубляются в детали и отказываются понимать полную картину этой многогранной операции! Я не получаю четкие ответы на поставленные мной вопросы. Что случится, например, если русские контратакуют до того, как мы достигнем Минска? На мне ли лежит ответственность решать, когда и где мы будем пересекать Днепр? Я настаиваю, что он должна быть на мне, но они уклоняются от темы»