– Вы приказ подпишите, пожалуйста.

– Подпишу, подпишу. Если так спокойно уходишь в никуда, значит, неплохо вытянул из моего кармана.

– Я не вытянул, а заработал, – нервно ответил Кирилл. – И не только я. Много людей, вся моя команда.

– Ну да, ну да, – флегматично ответил директор. – Команда, без которой мне не жить.[1] А чего бросаешь команду-то? Слышал, ты уезжаешь.

– Слышали? От кого? – Генеральный молча показал на свои уши и вновь расплылся в улыбке. – Мне надоел Петербург. Теперь буду жить в другом месте.

– И что за место? Не секрет ведь? – директор нарочно тянул с подписью: занёс ручку над приказом и выжидающе смотрел на Кирилла.

– Оно называется Голландия.

– Голландия? – генеральный присвистнул. – Что ж, тогда ты и вправду можешь здесь слать всех на хуй. Даже меня. Ты ведь этого хочешь, я знаю, – он шутливо пригрозил пальцем. Кирилл никак не отреагировал. – И куда же? Утрехт? Гронинген? Гаага? Или твой выбор банален, как у большинства? А знаешь, – он снова отодвинул приказ и положил ручку. – Теперь ведь так не говорят, Голландия, они официально отказались. Теперь только Нидерланды. Без пяти минут европеец должен такое знать.

Кирилл замялся, словно раздумывая, продолжать ли разговор.

– Видите ли, в моём случае это немного не так. Голландия – так называется район города Севастополя. Я там родился, но никогда не бывал в нём взрослым. И вот со мной что-то случилось, знаете, перемкнуло. Решил провести отпуск в Севастополе и посмотреть то место, где родился. И так влюбился, что захотел там жить. Представьте, я, возможно, нашёл ту самую квартиру, в которой когда-то жил, просто не помню этого. Мне говорили родители, но я сам никогда там не был. А они уже… их давно, к сожалению, нет.

На лице генерального застыло выражение крайнего удивления.

– Стоп! Стоп, подожди. Ты отдыхал в Севастополе? Это с моей-то зарплатой?

– Не с вашей, – мягко поправил Кирилл. – Со своей.

– Но ты мог поехать в настоящую Голландию!

– Это настоящая. Только другая. Скорее, как петербургская. Когда Пётр закладывал город, он создал Новую Голландию, где строили корабли. И то же самое построили в Севастополе, только значительно позже, а назвали по аналогии.

– И что там, кофешопы есть? – прищурился директор.

– Там мало чего есть. Институт, набережная, пляж, маленький парк, кипарисы. Но там очень спокойно и очень красиво. В общем, я купил там квартиру.

В кабинете повисла тишина, и Кирилл снова задумался, как прервать её, но вдруг директор рассмеялся – громко, раскатисто, долго.

– Но… зачем? Ты хочешь уехать в детство? Нет ничего глупее, чем страдать по детству – всем известно, что это удел неудачников.

– Я не могу скучать по детству, потому что совсем его не помню. Но мне сорок лет, и я давно живу не той жизнью, которой хочу. Вернее, жил, – резко сказал Кирилл. – Подпишите приказ, пожалуйста. Мне нужно идти.

Генеральный провёл по бумаге ручкой, протянул лист.

– Ты вот вроде шаришь во всём этом – все эти СМИ, тексты, как чего там подать, объяснить, убедить. Но не зря ты мне всегда казался странным. Голландец, бля. Летучий. Держи уже – и дуй в свою Голландию. Свободен.

Кирилл выхватил лист.

– Знаете что, Вячеслав Сергеич.

– Ну давай, ну давай же, – глаза генерального заблестели, он потирал руки. – Смелее. В этом кабинете звучало всякое.

– Посылать вас, как вы предложили, я совсем не хочу, – сказал Кирилл. – Я потратил огромную часть своей жизни, работая на вас. За вашу идею, за ваши проекты, за вашу продукцию, за ваше место на рынке – не за себя. Вместо того, чтобы по-настоящему жить, делать что-то полезное для людей, для себя. Я не принадлежал себе, а бился за то, что лично для меня не имеет никакой ценности, никакого значения. Но бился хорошо – и побеждал, а значит, и вы побеждали. Вот такие дела.