– Позвольте представить вам остальных, – пробасил он. – Вернон Клайд, наш малость двинутый продюсер.

Лысый мужчина смотрел мрачно. Не вставая со скамьи, он помахал рукой.

– Приветствую.

– Рядом с ним – Лоис Ли, моя мать. – Николас расплылся в улыбке.

– Это у нас такой юмор, – откликнулась актриса. – Я играю королеву-мать. Словом, добро пожаловать в сумасшедший дом, мистер Бойд!

– Спасибо! – Я осторожно посмотрел на королеву. Ей было лет тридцать пять, скорее чуть больше, и пышные формы производили впечатление.

– И, наконец, очаровательная Чарити[2] Адам! – широким жестом Блейр представил стоящую перед ним девушку.

– О, я всегда считал, что в каждой блондинке проявляется милосердие Евы, – произнес я, любуясь девчонкой.

Чарити хихикнула.

– Продолжаем репетицию, Николас? – спросила она.

– Гости – это отличный предлог отложить дела, – пророкотал актер.

Чарити Адам явно относилась к искусству со всем пылом молодости. Я не спускал с нее глаз. Светлые волосы подстрижены по-итальянски, как это прозвали несколько лет назад, когда это вошло в моду и нуждалось в приличном названии, – то есть грубо обкромсаны, но на ней это смотрелось красиво. Темный облегающий свитер и черные узкие брюки подчеркивали совершенство ее славной фигурки. Мне показалось, что она без лифчика, но ее грудь крепка и не нуждается пока в нем. Широкий пояс с блестками охватывал невероятно тонкую талию. Стройные длинные ноги завершали картину.

– Счастлив с вами познакомиться, – внезапно произнес Николас. – Не подозревал, что у моего сына есть друг.

Обри нервно хихикнул.

– Мы подружились в Палм-спринг, папа. Там я в последний раз проводил отпуск, помнишь?

– Нет, – резко бросил Николас. – Твоя жизнь – сплошной отпуск.

– Не надо сейчас устраивать сцен, Никки! – капризно попросила миссис Блейр. – Не расстраивай наших друзей.

Брови Николаса приподнялись.

– Вас легко расстроить, Дэниел?

– Конечно, – подыграл я. – Нервишки плохие. Даже врач перестал задавать мне вопросы, боясь нервного припадка.

Вернон Клайд поднялся со скамьи.

– Если на сегодня все, почему бы не пойти куда-нибудь выпить? – поинтересовался он.

– Замечательная идея, – подхватил Николас. – В этой студии не выветривается запах смерти. Мне необходим напиток покрепче, чтобы перебить его!

– «С непокрытым лицом лежал он в гробу», – нараспев произнесла Чарити.

Блейр пожал плечами.

– Гамлет подождет в этом склепе до завтра.

Девушка помрачнела.

– Как вы можете так говорить, Николас! Мы должны все время жить этим. Это нужно чувствовать вот здесь! – Она приложила руку к сердцу.

– Дорогая, – Лоис Ли выглядела смущенной, – такой жест способен растревожить мужчину, будьте осторожней!

Николас повернулся ко мне.

– Чарити – поклонница Станиславского, – объяснил он. – Знаете, Дэниел, главное – метод. Бедный Шекспир! Слава богу, он не дожил до того дня, когда его пьесы подвергли методам!

– У меня устали ноги, – с горечью сказал Клайд. – Давайте выпьем где-нибудь поблизости.

– Пойдемте все же к нам, – пригласил Николас.

– Без меня, дорогой. – Лоис Ли покачала головой. – У меня свидание с парикмахером. Я надеюсь на изумительную прическу!

Обри толкнул меня локтем в бок.

– Они восхитительны, правда? – хрипло зашептал он. – Одно слово, актеры. Не знаю чем, но они разительно отличаются от всех прочих, согласны со мной?

Блейры жили в роскошной квартире на Восточной семидесятой улице. Я бы тоже не отказался снять такую, будь у меня достаточно средств.

Хозяин первым делом направился в угол гостиной, к бару. Один Николас готовил коктейли, а дюжина других смотрела на меня со стен: Николас – Лир, Николас – Макбет и так далее. Из всех главных шекспировских героев он не сыграл разве только Клеопатру. Но рано или поздно, сбрив с лица лишние волосы, наверняка сыграет и ее.