И между нами пропасть. И тишина. Я не решалась ее нарушить, перебирала в голове слова. Что его не разозлит? Что сказанное будет лучше, чем молчание?

Через пару минут Лев заговорил упавшим голосом.

— Скажи только одно. Когда ты видела Даню… Он был цел? Здоров? Ответь честно.

Я сдержала в себе желание продолжить утверждать, что, вообще говоря, вживую его не видела.

— Да, он в порядке. Но очень печален. Он звал маму…

Лев опустил голову, положив руки на руль. А ведь на его безымянном пальце нет обручального кольца.

— С ней что-то случилось… — подытожила я.

— Случилось. Я не хочу об этом говорить.

Мрак в его глазах не только из-за того, что похитили его сына. А еще из-за того, что он потерял жену. Рана в душе наверняка страшно кровоточила. Я давно потеряла маму и не помню, как она выглядит. Я была еще ребенком, на пару лет моложе Дани. Папа ее до сих пор любит. И до сих пор один.

— Мне очень жаль…

Сиюминутный порыв дернул меня прикоснуться к его плечу успокаивающим жестом. Когда моя рука уже лежала на его пиджаке, я вздрогнула, точно меня мелким разрядом тока ударило. Лев поднял голову и пронзил меня нечитаемым взглядом. Сердце дернулось.

— А… Я уже согрелась! — улыбнулась широко, разряжая обстановку. — Забирайте куртку. Еще раз спасибо.

— Брось ее назад. — Лев включил дворники и вгляделся в пургу. — Если они не починят в течение двух часов, я их прибью.

— Что вы? Они ведь не электрики. Но вроде очень стараются.

— Мне пришлось оставить свою службу безопасности за рубежом. Они ни слова не говорят по-русски. А эти… — Лев вздохнул и откинулся на спинку кресла.

— Вы не из России?

— Я жил за рубежом последние десять лет. До этого — всю жизнь в Москве.

— Акцент не чувствуется.

— Мы дома говорили по-русски. Даня с детства умеет говорить на двух языках. Так забавно, когда он составляет предложение из русских и английских слов. Мы с Юстиной всегда умилялись этому.

Юстина… Вот как звали его жену. В сердце кольнуло иглой. Мои таблетки! Они остались в сумке в комнате. Я посмотрела на наручные часы. Скоро их нужно будет выпить. Надеюсь, до этого времени проводку починят.

Снова повисла гнетущая тишина. Я могла бы рассказать что-то о себе, но моя жизнь складывалась из благотворительности и книг перед сном. На выходные мы нашим офисом часто выбирались куда-нибудь. Коллектив у нас теплый и дружный.

Не о фонде же говорить и о книгах? Лучше спрашивать о нем. Тем более мне хотелось многое узнать.

— А сколько вам лет?

— Тридцать семь, — ответил Лев, не отрывая глаз от смартфона. Включился мой голос. Он начал пересматривать записи. Я сдерживала себя от того, чтобы не заткнуть уши.

На пятнадцать лет старше меня. Ого… Выглядел он хорошо, ухоженно. Аккуратная стрижка, короткая борода. Ему шло. Лучики морщинок разбегались от глаз и едва заметными линиями пересекали лоб. Волосы густые. Ровный нос. Профиль уверенный, строгий.

Хватит его рассматривать, как завораживающую картину на выставке. Дворники до сих пор работали. Я дотянулась до кнопки и выключила их. Нравилось смотреть, как снег ложится на стекло и тает.

Свет так и не загорался в здании. Я согрелась настолько, что стало жарко, и попросила сбавить тепло. Лев тут же среагировал. Уже закончил пересматривать записи и молча постукивал пальцами по рулю, не сводя глаз с экрана.

Уже отослал папе? Я затаила дыхание. Пыталась что-то увидеть со своего места, но не выходило.

— Да, жду ответа от твоего отца.

Раз Лев спокойно отправлял сообщения с мобильника, то имел какую-то хитрость, чтобы местонахождение не отследили.

Вдруг его пальцы залетали по экранной клавиатуре. Я напряглась, теребя бегунок на замке куртки.