Это был он. Мой ночной незнакомец. С «Мазерати». Стоит надо мной, сложив руки на невозможно красивой груди, расставив накачанные ноги, а я смотрю на него, сжимая его бумажник и чувствуя, как у меня дух захватывает, и не могу сглотнуть, потому что с его смоляно-черных волос стекают капли воды, бегут по скулам вниз по сильной шее, и эти глаза… темные, шоколадные, бархатные с мокрыми ресницами. Он присвистнул и криво усмехнулся. Потом схватил меня за руку и рывком поднял с пола, дернул к себе, сдавливая мое запястье так сильно, что в глазах потемнело:

– Ох***ть! Ты? Или мир тесен или…

Перевел взгляд на вырез моего платья, пуговицы не все застегнуты, и я тут же опять сжала ворот дрожащими пальцами.

– Ты решила взять компенсацию сама? – выкрутил руку назад, – Ненавижу воровство. У нас за это можно без рук остаться.

– Я не воровала.

– Неужели?

Притянул к себе и осмотрел с ног до головы, продолжая мою руку держать за спиной.

– Как ты меня нашла?

________________________________________

*1 – Помним, что это альтернативная Россия. Так что в данном отеле вот так.

*2 – Твою мать (испанский, прим. автора)

5. ГЛАВА 4

Испанец сжимал мою руку вывернутой за спиной и смотрел мне в глаза. И я не понимала, что чувствую в этот момент. Как будто до этого никогда мужчины на меня не смотрели, или я не знала, как они умеют смотреть. А он смотрел изучая, сканируя каждую черту моего лица. И я, словно заколдованная, замерла под этим взглядом. И чувствовала, как яростно пульсирует кровь в венах. Сумасводящая знойная красота, и в то же время в чертах проскальзывает животная жесткость и резкость.

– Чего тебе надо? Денег?

Сдавил руку еще больнее и почти прижал к своему телу. Слово «деньги» ворвались в воспаленный мозг, и я дёрнулась в его руках, понимая, что это никак не объятия. Этот мужчина считает меня воровкой и своей чокнутой фанаткой. Или еще хуже – мошенницей.

– Мне от вас ничего не надо! Это моя работа! Работаю я здесь и кошелек ваш просто уронила.

– Кто тебе поверит? Вошла, пока я спал, и под видом уборки решила обокрасть. – опустил взгляд к моей обуви далеко не брендовой, а с рынка, посмотрел на тонкое обручальное кольцо на пальце, и глаза нехорошо сверкнули. Как будто это кольцо чем-то его разозлило. – Такая, как ты, явно нуждается в деньгах.

Смотрит свысока с чуть презрительной складкой в уголке губ. И я ощущаю себя скользким насекомым и нищебродкой в жалкой форме. Ничтожеством. И самое обидное, что так и есть. У меня нет мелочи даже пообедать, и от голода сводит желудок.

– Я сейчас вызову портье, и мы зафиксируем факт воровства. Слышал, ваш хозяин вам за это руки ломает. По крайней мере мне так обещали, когда я ехал в вашу дыру! Обещали дешёвых шлюх, водку, чистоту и никакого воровства!

Шипит сквозь зубы, и он красив даже в гневе. Породист, шикарен и силен. Я чувствую всем существом его мускулистое голое тело в одном полотенце. «Воровство», как молотком по затылку, так, чтоб отрезвило. Снова это проклятое воровство! Это слово преследует меня. Я никогда в жизни не взяла чужого.

– Ложь! Я ничего не украла! И не успела бы даже, если бы хотела!

– А ты хотела?

– НЕТ! Я устроилась на работу, я просто убирала. Понятно?

– Мое слово против твоего, – пристально смотрит мне в глаза, – я даже попрошу поприсутствовать при экзекуции.

И на лице отразилось предвкушение пиршеством.

– Вас возбуждают сломанные руки и пальцы?

– Нет, меня возбуждают наказанные сучки, которые зачем-то меня преследуют! Тебе заплатили, чтоб ты что-то взяла из моего бумажника?

– У вас мания преследования? Я даже не знала, кто вы! Я первый день на работе, и мне откровенно на вас плевать!