То есть местные послали Бездну в бездну. Что логично, я бы её тоже послал, если бы эта, конкретная Бездна, не была нам нужна.

Ну а мы после нескольких часов безуспешного Дживсого рысканья по станции, легли на разгонную трактори в Бездну. И через дюжину часов (система была всего в полутора световых годах от Центральной) вывалились из гипера.

Бездна была как бездна. С планетарным положением нам повезло – звёзды не перетягивали водяной бублик друг с другом, борясь с центробежной силой. Это было прерогативой полугода проххождения планеты между ними.

А вот с остальным было неважно. При фактическом отсутствии планетарной системы, была система пылевая. Ионизированная, как сволочь, с натуральными штормами и бурями – эта пылюка, помимо постоянной бомбардировки всякой звёздной радиацией, ещё тёрлась сама об себя, постоянно накапливала статику.

То есть, оказавшийся в системе Кистень, тут же был вынужден поднять интенсивность щитов до боевых (!), а то обшивка (укреплённая, на минуточку, колдунством!) была бы сожрана этой пылюкой за несколько часов. Не говоря о таких незначительных вещах, как адская радиация…

– Прекрасное место, Дживс, – оценил я на голоэкране мостика показания борткомпа.

– И не говорите, сэр, – не стал спорть эфиряка.

– Ладно, не буду. Слушай, Дживс, а мы на орбиту то этой водяной Дыры ляжем?

– Должны, – без должной уверенности протянул Дживс. – И бездна, сэр, а не Дыра… хотя…

– Ладно, местечко всё равно неприятное, как ни назови.Ты этот, маячёк клада чуешь?

– Чую, сэр, если мне позволено так выразится.

– Позволено-позволено, все свои. Ну, давай пробовать разбираться.

– Давайте, сэр.

Дюжину часов мы добирались до Мокрой Дыры, причём она чуть от нас не убежала, блин! В этой пылюке подлючей толком не разгонишься, даже с щитами врубленными, и мы, блин, с трудом и еле-еле успевали за планетой! Но догнали, к счастью, легли на орбиту. И, кстати, устроили небольшой прилив. Точнее, согласно схеме, и так нихрена не сферическая, а перекосоёженная планета ещё изогнулась в сторону Кистеня. Не сказать, чтобы особо сильно, но приборами фиксируемо и на схемме этот факт отбразился.

– Я проверю мне доступное, сэр, – расположил свою тушку в удобном кресле Дживс. – Думаю в пределах шести часов – нужно определится с фауной и её воможностями, посмотреть местонахождение базы, возможность продобраться к ней…

– Ясно. Ты не беспокойся, пинать я тебя, пока тебя не будет, не буду, – успокоил эфиряку я. – Когда ты в тебе есть – пинается гораздо приятнее.

– Ваше великодушие, сэ-э-э-эр, просто разит наповал, – выдал эфиряка и обмяк.

А взмельк-дух направился к планете. Я побродил по Кистеню, размялся, даже фигню какую-то, от нехрен делать, почитал. До каких только моральных низин не опустишься, со скуки…

Но совсем кануть мне не дал Дживс, воспрявший из Бездны.

Правда видок у эфиряки был кислый, скучный, хмрый. Переносецу тёр и на меня зыркал.

– Сэр, а может вернёмся на Иней? – были первые его осмысленные слова.

– Там что, НАСТОЛЬКО плохо?

– Мне, сэр, нанесли повреждения.

– Шобля?! Духу эфирному?!

– Примерно такая реакция у меня и была, сэр. Все организмы планеты – эфирные операторы, сэр. Сильные, агрессивные и безмозглые. Я бы сказал, что это невозможно… но мои пусть некритичные, но неприятные повреждения говорят об обратном. Если быть придельно откровенным – то это именно “пиздец”, сэр, – разговорился уязвлённый в эфирную жопу эфиряка. – И давайте вернёмнся…

– Ну уж нет, – решительно отказался я. – Ты лещей на планете огрёб.

– Не…

– Ну получл звиздёлй, невжно. То есть, экспирементальным путём установлено, что НЕХи эфирную живности типа “компаньён сорок второй” видят и не любят. Или любят, но тебе это не нравится.