– Усыпят? – кивнула я в сторону строгого мужчины из группы сопровождения. Наверное, преподаватели, раз вместо значков – пришитые эмблемы.

– А то! И память подчистят, – хмыкнул Адам. Что-то я не очень поняла, пошутил он или серьезно.

Тут Тимка зевнул, да так заманчиво, что я тоже последовала его примеру.

– А нас, пожалуй, усыплять и не надо. Сами заснем. Было приятно познакомиться, – улыбнулась я всем и еще раз зевнула.

– Да вы что, сейчас только от силы десять! – с удивлением посмотрел на нас Фонзи. – Ну ладно, уговорили, одиннадцать, – это он на часы на своей руке посмотрел. Обычные, к слову, часы. Циферблат, стрелочки…

– Можно взглянуть? – потянулся к ним Тимоха. Вот ведь неугомонный, на самого зверь-зевун напал с такой силой, что уже ладонь ко рту подносить не успевает, а все туда же, артефакты смотреть. Насмотримся еще…

А ведь придется на десятый этаж опять ползти… Убиться плеером два раза. И сдохнуть. Здесь.

– Двинься, я тоже заценить хочу! – Ниммей ловко перепрыгнул через стол, опершись об него одной рукой, и плюхнулся рядом с Тимом. – Гля, восемь часов, улет! А в моем мире в сутках двадцать восемь было.

– Шестнадцать у нас часов в сутках, – буркнул Адам.

– Слушайте, вот в то, что в каждом мире время в часах измеряется, ни за что не поверю! – объявила я. И, не удержавшись, снова зевнула.

– Так нам же язык местный в голову впихнули, не тормози! – усмехнулся дракончик, подмигнув мне, и снова уткнулся в часы. – Значит, часов шестнадцать, а минут…

– Нет у нас «минут», у нас есть доли, мгновенья, миги и сиги, – перечислил Фонзи местные единицы измерения. Шестнадцать часов в сутках, семьдесят две доли в часе, семьдесят два мгновения в доле, семьдесят два мига в мгновенье и семьдесят два сига в миге. Уф!

Да уж, действительно, «Уф!». Значит, тут вместо шестидесяти – семьюдесятью двумя оперируют. Неудобно, но привыкну… со временем.

Но вот шестнадцать часов, вместо двадцати четырех – это суровая жесть. При этом в голове у меня быстро защелкали циферки, пытаясь хоть как-то сопоставить то, что есть, с тем, к чему привыкла. Значит, выходит, их час – это где-то полтора наших. Ну, если просто тупо поделить сутки на двадцать четыре части и расслабиться, потому что точно сравнить не получится.

Мобильник я оставила в машине Артура, подключенным к колонкам и играющим Рамштайн. А Тимошка свой, вообще, дома забыл. А «наручники» ни я, ни он не любили – зачем, когда есть мобилка?

М-да. И вот теперь ни мобильников, ни наручных часов. Только фиги одни… То есть миги и сиги. И полтора часа, как один. Ладно. А сейчас, значит, одиннадцать. То есть шестнадцать часов и тридцать минут. Уф! Ну да, спать ложиться рано, но что делать, если рубит так, будто кто-то тебе хлороформа дал нюхнуть? Лучше завтра встану пораньше…

– А во сколько у вас занятия начинаются, и где подготовительный факультет можно будет найти? – решила я заранее уточнить, чтобы не бегать по их лабиринтам с утра, как в попу осой укушенная.

– В четыре подъем трубят, не проспите. В полпятого – тренировка, лучше не пропускайте, в карму зачтется. А в шесть занятия начинаются. Подготовишек в первом корпусе тренируют. Я вам сейчас схему нарисую, – заботливый Роберто материализовал прямо из воздуха листок бумаги, сложил над ним пальцы щепотью и резко их разжал.

Моментальное рисование! Тимка тут же забыл про артефакт, показывающий время, и уставился на лист с планом замка. Ниммей тоже заинтересовался.

Похоже, одну меня поразил сам процесс рисования, остальные уткнулись в результат.

– А так любой сможет? Потом?

– Да, конечно. Это азы – посыл на бумагу четкой картинки из сознания. Мыслескан, – пояснил Робби.