В Османской империи снаряжение кораблей, участвующих в боевых действиях, осуществлялось за счет государства, в соответствии с утвержденными государством нормами. Даже если они принадлежат частным лицам. Мне открыли арсенал Ачи-Кале и выделили имеющееся на хранении оружие и припасы. Государство также выписало владельцу корабля денежное довольствие на содержание в период боевых действий экипажа корабля примерно на четырнадцать матросов и солдатов. Соответственно для этого экипажа выделили пять арбалетов, остальное холодным оружием, и кожаные доспехи. Не забыта бала и артиллерия. Если, конечно, владелец корабля решил ее использовать.

На вторые сутки снаряжения куттера в Ачи-Кале, после получения пороха и четырех вертлюжных пушек, из арсенала, с боеприпасами к ним и приспособлениями, к пирсу вдруг подошло четыре десятка настоящих казацких «чаек», которые выгрузили на пирс не кого-нибудь, а настоящих запорожцев. По крайней мере, таких, как я себе их и представлял.

Запорожцы в середине XVI века!

Запорожцы, спокойно, с радостными возгласами выпрыгивающие на пирс порта турецкой крепости, не рубящие головы турецким стражникам, а радостно обнимающиеся со старыми знакомыми! Нет, не с обычными знакомыми, а боевыми товарищами!

Гарнизон крепости с шумом и гамом вышел на пирс, встречать пришедшие в порт небольшие кораблики.

– Ты жив еще, старый хрен? – запорожец треплет убеленного сединами маленького, склонного к полноте янычара.

– Что со мной станется? А ты як? – обнимает янычар рослого козака, настоящего великана, с седыми усами и хохолком.

– Да вот собрались по зипуны к папистам. А ты как? Тоже пойдешь?

– Конечно. Уже неделю вашу паланку ждем. Как только вы запасы пополните, так сразу и выходим. С меня кальян.

Два обнимающихся боевых товарища пошли в крепость, за спиной которых слились воедино несколько янычаров и козаков, небольшой группкой следуя за парочкой ветеранов средневековых войн.

Торопунька и Штепсель – парочка украинских юмористов советских времен – вдруг оказалась на пирсе будущего Очакова, турецкого Ачи-Кале, или Галицкого Дешта. Только один из парочки был османским гвардейцем, а другой – козаком-запорожцем, готовым натурщиком всем известной картины Ильи Репина «Запорожцы», или «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».

В 1571 году, более чем за полвека до провозглашения независимой козацкой державы, врага турков и татар, в турецкой крепости Ачи-Кале, братаются украинец и турок, собирающиеся в поход на папистов. Невероятно, но факт!

Десятки тысяч запорожцев, с хуторами и семьями, традициями боевого братства, оснащением и обеспечивающей инфраструктурой лучших воинов Европы, появляются не из воздуха, оказываются всего лишь наследниками пограничных войск Османской империи.

Жители поймы нижнего течения Днепра, территории Османской империи, граница владений которой проходила на севере по линии Днепровских порогов, и поэтому для государей Московии или Речи Посполитой, а до этого Великого княжества Литовского, жившие в Низовьях Днепра – ЗА ПОРОГАМИ.

Жители христианской провинции, выделяющие в соответствии с законами Османской империи с каждых двадцати домов холостяка в постоянное войско, – христианских азапов.

Изначально это были легкие лучники азапы, не имеющие брони и какой-либо униформы, с вооружением из щита, ятагана, дротиков, составного лука или арбалета, начинающие бой перед наступающими янычарами и заканчивающие бой в их рядах. Разделяющие с янычарами как радость победы, так и горечь поражения.

Воинскую подготовку мобилизованные молодые холостые мужчины – будущие христианские азапи – проводили в воинских лагерях и поселках, по законам и традициям янычаров. Только не в столице империи, а в выделенных провинцией землях, с центрами управления и делением воинской провинции, управляемой оттоманом-гетманом, по полковой системе с центрами самоуправления – по-турецки «паланка», от греческой фаланги. Их собирали по призыву в один кош (казарму) воинского лагеря со всеми атрибутами укрепленного лагеря, под управлением кошевого оттомана – полковника.