– Вот черт! – впервые за всю дорогу вскрикнул Леша.

– Что случилось? – в голове у Евы пробежала целая вереница мыслей, и ни одна не показалась ей обнадеживающей.

– Бензина осталось совсем чуть-чуть, дотянуть бы до заправки! А там еще и канистры налью, потом уже только в Карелии бензоколонку искать.

Капитан с несвойственной ему сдержанностью забарабанил в дверь Лешиной каюты, но ответа не последовало. Из-за стены доносились тихие всхлипы и что-то похожее на бурчание – изображать свое отсутствие у Леши получалось плохо.

– Леш, мы заходим? – капитан приоткрыл незапертую дверь.

– Мы? – пискляво взревел Леша, переходя на ультразвук.

– Только не говори, что не ожидал меня увидеть, – Ева распахнула дверь, выныривая из-за спины капитана, и приземлилась на кровать рядом с другом. Превозмогая вину перед Лешей и неловкость перед капитаном, она приобняла сотрясающегося от рыданий друга за плечи.

Он сидел на краю кровати, окончательно растрепав волосы, которые всегда, даже после конца света, старался поддерживать в идеальном порядке, и запустив в них по-женски длинные пальцы, так не похожие на крепкие мужские руки его брата. Лешина каюта, как и деревенский дом, сочетала в себе кучу противоположностей – любимые вырезки из модных, но уже неактуальных, журналов соседствовали на стенах с советскими агитплакатами, а кровать с десятком подушек всех форм и размеров была покрыта жутким клетчатым пледом.

– Леш, понимаешь…, – аккуратно начала Ева, гладя друга по голове.

– Не понимаю! – прогнусавил он, не дослушав. – Не хочу понимать!

– Боже, Леш, не веди себя как всегда! – неожиданно резко вступил капитан. – Мы с Евой переспали, отсюда и мое приподнятое настроение, и то, что она, наконец, запомнила, как меня зовут.

Его слова, брошенные как бы между делом, абсолютно без чувств и эмоций, какие-то плоские и бестелесные, так не походили на прошлую ночь, что Ева опешила и в непонимании уставилась на капитана: неужели опять? Он, как ни в чем не бывало, прогуливался по каюте, разглядывая пестреющие картинками стены:

– Ты должен просто смириться, что у тебя не было шансов с самого начала. Я был уверен, что Ева интересовала тебя как друг. Да даже если бы ты раньше рассказал мне о своей любви, это ничего бы не изменило, рано или поздно все бы случилось. Прости, братишка, – капитан хлопнул Лешу по плечу и покинул каюту.

– Что, вот это тебе нравится? Такое отношение? – Леша поднял на Еву красные опухшие глаза.

– Нет… – отрешенно произнесла девушка, глядя в одну точку, пытаясь справиться с удушливым комом, появившимся в груди, – но он – не такой, я точно знаю. Надеялась, что знаю.

Ева поспешно поднялась и, пошатываясь, пошла прочь, не понимаю, куда делся тот нежный и чувственный, временами печальный и застенчивый человек, который еще час назад не хотел выпускать ее из своих теплых объятий. Или все повторяется снова – он совершил ошибку, только в этот раз покрупнее, а теперь жалеет? Тогда почему же он так светился с утра? Или это братское соперничество вылилось в холодную бесчувственную маску? И как же теперь смотреть в глаза и капитану, и Леше?

Навигатор, неотъемлемый помощник любой поездки, отказался работать вместе с интернетом, и Ева крутила в руках бумажные карты, пытаясь вообразить, где же может прятаться такая необходимая для выживания заправка.

– И зачем ты вообще возишь с собой эти карты? – удивлялась Ева, пытаясь сопоставить местность, виднеющуюся сквозь запотевшее лобовое стекло, усердно омываемое дождем, с извилистыми линиями дорог на бумаге.

– А что, не пригодились? – ухмыльнулся Леша.