Успела бы открыть дверь, и все получилось бы как надо. Приехал бы к ней на квартиру, изобразил бы трогательную заботу, дождался летального исхода, хотя она уже, наверняка, была без сознания. Снял бы полимерную коронку, чтобы никаких улик, собрал бы в чемоданчик и сумку драгоценности со шкатулкой. Она ведь все с себя поснимала, кое-что из антиквариата и потихоньку бы слинял. Золотые зубы и коронки снимать бы не стал, чтобы у следователя не возникло подозрений об убийстве с целью ограбления. Но все равно сочтут за естественную смерть, там более, что труп начнет разлагаться и у патологоанатома, у которого и без того работы непочатый край, люди мрут, как мухи, не возникнет желания ковыряться в ее чреве, выяснять причину смерти. В акте о смерти поставит типичный диагноз «сердечная недостаточность или почечнокаменная болезнь.

Но, увы, в квартиру без автогена не забраться, как только начнешь взламывать стальные двери, сразу найдутся свидетели и сообщат в милицию и получится так, что сам голову в петлю сунул. Этот вариант отпадает. Ох, поторопился я, поторопился. Надо было улучить момент, отвлечь ее чем-нибудь, направить на флюорографию и выкрасть из ридикюля ключи, сделать слепок и возвратить, а для себя изготовить новые ключи, дубликат. Сейчас бы уже проводил в ее квартире ревизию.

Добыча обещала быть богатой, тысяч на пять– шесть долларов, если не больше. Так что игра стоила свеч. Досадно, рисковал, угробил старуху, а в результате лишь тревога, как бы сыщики не унюхали криминал. Если обойдется, то в следующий раз продумаю все до мелочей, чтобы иметь запасные варианты на случай провала. Мое счастье, что Лозинка не успела позвонить в «скорую медпомощь». Все-таки проявились интуиция, чутье на опасность».

Возвратившись в кабинет, Дубняк не мог успокоиться. Как загнанный в клетку дикий зверь, метался от одной стены к другой. На внешней стороне двери, чтобы не беспокоили, повесил табличку «Технический перерыв». В возбужденном неудачей сознании чередой возникали авантюрные планы по спасению, а точнее, изъятию сокровищ Лозинки, оставшихся вместе с трупом хозяйки за стальной, неприступной, словно броня, дверью.

«Как же преодолеть это препятствие? – вопрос острой занозой застрял в его сознании. – Вскрыть дверь с помощью автогена или кувалды? Но это невозможно совершить без шума и стука, который всполошит соседей, а значит, операция заведомо обречена на провал. Благо квартира Лозинки находится на третьем этаже пятиэтажного здания сталинской постройки в тихом старом микрорайоне. В два-три часа ночи возьму с собой длинную и прочную веревку с «кошкой» на конце. Заброшу ее на балкон, выходящий из квартиры Элеоноры, вскарабкаюсь на этот балкон.

А дальше дело техники. Аккуратно выставлю стекло в балконной двери или в окне и проникну в квартиру. Соберу валюту, драгоценности и через входную дверь оставлю жилище. Завладев ключом, за ночь можно будет совершить несколько ходом, ведь добра у Лозинки, судя по ее признанию, полная чаша. Все еще поправимо, не все потеряно, – воспрянул духом стоматолог, осознавая всю сложность подобной операции. – С первого раза вряд ли без тренировки и сноровки удастся удачно забросить веревку с «кошкой» на балкон. Причем с гарантией, что она прочно зацепиться и не оборвется, когда станет взбираться наверх.

Стук металлических когтей о бетон и перилла балкона среди ночи обязательно услышат соседи, живущие на первом, втором и четвертом этажах и тогда придется спасаться бегством. О попытке проникновение в жилище жильцы сообщат в милицию, да и доказательство, веревку с «кошкой», не просто будет унести с собой. В таком случае сыщики свяжут попытку ограбления со смертью Лозинки, усомнятся в ее естественности, проявят бдительность и при более тщательном расследовании обнаружат факт отравления. Этот вариант отпадает.