Тибольт оказался крупным малым, с грудью, похожей на бочонок, и лицом, какие часто встречаются в журнальных рекламах, расхваливающих принадлежности для занятий культуризмом. Только приглядевшись повнимательней, можно было заметить слабые припухлости под глазами и то, что подбородок уже начал отвисать.

– Рад познакомиться, Бойд, – сказал он гулким голосом. – Не обращайте внимания на колкости Марго – она всегда начинает злиться, когда ее любовник не приходит вовремя.

– Слышал, что Пол Кендалл большой шутник, – поддержал я разговор.

– Ладно, – уныло сказала Марго. – Похоже, вы достойны друг друга.

Она ушла в другой конец комнаты, где Донна Альберта в великолепном платье из серебристого ламе оживленно беседовала с высоким типом явно романского происхождения. На вид он вполне мог помериться силами с Рексом Тибольтом.

– Марго – отличная девчонка, – добродушно сказал Рекс Тибольт. – Резковата, но постель Кендалла, судя по всему, пошла ей на пользу. А?

– Рекс, прошу… – Хелен Милз сказала это почти не дыша. – Ты как Марго! Разве нельзя говорить о чем-нибудь другом?

– Вы поете с Донной Альбертой в «Саломее»? – спросил я Тибольта.

– Да, – кивнул он. – Из-за нее я теряю свою голову.

Он со смехом наклонился.

– Помню, – сказал я. – Саломея не станцует до тех пор, пока Ирод не предложит ей что-нибудь в качестве награды. А поскольку ей позарез надо избавиться от вас, она просит вашу голову на большом плоском блюде.

– Кендаллу сделали точную копию моей головы из глины, – сказал Тибольт. – Получилась как настоящая. Парень, который ее делал, умолял вернуть после закрытия сезона для какой-то там выставки. Говорит, еще никогда ему не приходилось работать с таким классическим профилем, как у меня.

– Удивительное сходство, – поддержала Хелен Милз с невинным видом. – Даже загар получился. Но ведь глина – что-то вроде грязи, да?

Тибольт постарался выдавить из себя улыбку, хотя в глазах у него промелькнуло нечто весьма похожее на ненависть.

– Не хотелось бы расставаться с вами, Хелен, – проникновенно сказал он, – но Донна Альберта, по-моему, слишком увлеклась беседой с этим мексиканцем. Не пора ли вам вмешаться?

Хелен Милз обернулась и, увидев, что собеседник Донны Альберты наклонился к ней чересчур близко, без промедления направилась в их сторону. Тибольт наблюдал за ней с довольной ухмылкой.

– Неразделенная любовь, – сказал он. – Вообще-то это трагично, но, что касается Хелен, всего лишь забавно. Эти ужасные очки… – Он пожал плечами.

Я смотрел на уютно устроившуюся парочку, которую вот-вот должна была разбить Хелен Милз.

– А что это за тип с Донной Альбертой? – спросил я.

– Ирод. – Тибольт состроил неприязненную гримасу. – По его приказу ей доставляют на подносе мою голову.

– Как его зовут вне сцены? – терпеливо продолжал я расспросы.

– Луис Наварре – мексиканский тенор. Эрл Харви лез из кожи, стараясь заполучить более известного тенора, но пришлось довольствоваться Луисом.

– Плохонький певец?

– У него красивый голос, – неопределенно сказал Тибольт. – Если он найдет опытного преподавателя, то, возможно, лет через десять будет достоин исполнять партию в «Саломее».

Он пристально посмотрел поверх моего плеча, и лицо его стало напряженным и жестким. Я повернул голову и увидел входящего в гостиную Касплина. За ним плелся еще какой-то тип.

– Импресарио и управляющий нашей знаменитой примадонны, – неприязненно пробормотал он. – Кто сказал, что лев не может лечь в постель с вошью? Думаю, вы извините меня, Бойд. Лучше уж беседовать с Хелен Милз! – Он поспешно направился к группе в дальнем углу, где, похоже, были расстроены, когда Хелен присоединилась к ним.