Тот понимающе кивнул и сказал напоследок:

– Понимаю. Я сообщу князю о том, что видел тебя. Он часто вспоминает о тебе. Может, навестишь его?

– Я постараюсь, – не стал обещать богатырь.

После этого Белояр ушел, обходя ближайшие прилавки. После этого аж дышать стало легче. Дарко протянул мне глиняную кружку с неизвестным напитком оранжевого цвета, от которого шел пар. И пахло от него, стоит признать, очень приятно. Сам мужчина сделал глоток из своей кружки и, взяв у меня из рук один из пирожков, без слов объявил нашу трапезу открытой.

– Что это? – спросила я, имея в виду напиток.

– Сбитень. Попробуй.

Я сделала маленький глоток. По телу разлилось приятное тепло, согревающее в эту не очень теплую погоду. По вкусу было очень похоже на мед. А горячий румяный пирожок оказался с грибами. В эту минуту завтрака лучше я представить не могла.

– Вы служили вместе? – догадалась я.

– Да. Я попал в дружину одновременно с Владимиром и Белояром, с которыми вскоре подружился. Мы вместе обучались, и князь часто ругал нас за то, что мы могли болтаться без дела. Все было замечательно, пока Белояр не начал отдаляться от нас. Казалось, ничего такого не происходило, из-за чего бы стоило переживать. Просто начал чаще тренироваться с другими дружинниками и выполнять различные поручения князя. Затем он и вовсе попросил поселить его с ними в одной комнате. И так наша дружба оборвалась. Честно говоря, я до сих пор не знаю точной причины. Но даже не пытался разговаривать с ним. Для меня Белояр предатель. Владимир отличался от меня более мягким характером. Он сразу поговорил с ним. И тогда Белояр дал смутный ответ: он просто захотел общаться с теми дружинниками, которые наиболее приближены к князю, чтобы продвинуться по службе. Мы не знали, чего он хочет добиться. О своей семье Белояр никогда ничего не рассказывал. И тогда мы с Владимиром решили просто смириться с тем, что он больше не с нами. Ничего серьезного.

Все было совсем не так, как о том говорил Дарко. Пока он рассказывал про этого дружинника, лицо его сделалось угрюмым. Он явно переживал по этому поводу, но старался не показывать. Богатырь вообще оказался таким человеком, который готов успокоить и поддержать других, но скрывал собственные эмоции и страхи. Слишком скрытный, слишком привлекательный и слишком опасный для меня. Думать о нем, как о мужчине, нельзя. Совсем скоро я вернусь домой, а он останется здесь.

– Было очень вкусно. Спасибо, – поблагодарила я, допивая сбитень.

Крендель собеседник разломил и протянул мне половину, но я отказалась. Напиток и пирожок оказались слишком сытными.

– Съешь сам, – ответила я на его немой вопрос, отразившийся в глазах. – Тебе нужны силы.

Не успел Дарко ничего ответить, как из руки половину кренделя зубами выхватил Сивка, про которого мы успели позабыть, пока разговаривали и завтракали. Богатырь хотел тут же забрать его обратно, но конь упрямо повернулся к мужчине задним местом и демонстративно съел угощение. У меня чуть челюсть не отвисла. Это он так обиделся что ли?

– Лошадям нельзя есть хлеб! – с упреком кинул Дарко коню, а затем стукнул того ладонью по заднему месту.

Со стороны это выглядело очень смешно. Но когда Сивка-Бурка вновь повернулся передом к Дарко, я поняла, что нужно вмешаться.

– Так, мальчики, не спорьте. Пошутили и хватит, – встала я между ними. – Это может навредить ему? – спросила я, посмотрев на богатыря.

– Думаю, нет. Максимум конюху придется за ним убрать на пару раз больше положенного.

Дарко выдавил вымученную улыбку, а затем направился вглубь рынка. Мы с Сивкой последовали за ним. Только тогда я увидела прилавок, где разливали сбитень и квас. Мы оставили кружки на столе, где хлопотала торговка. Дальше люди торговали уже другим товаром: одеждой, оружием, снаряжением для лошадей.