– Я такое не ношу.

– Зря. Встретила бы Валерчика с обтянутой попкой, он бы охренел.

– Лосины – это неприлично!

Особенно на некоторых девушках. Иногда спереди они так врезаются, что видно вообще все подробности анатомии. И они еще по улице так ходят! С короткими топами. Я бы со стыда умерла.

– Ты, блин, из какого пещерного века вылезла? Лосины – это спортивная одежда. Иногда домашняя. Вполне можно рассекать в них по кухне и подавать салатик с креветками. Отвечаю, вместо креветок можно положить дохлых тараканов, мужик и не заметит. Любой. Даже Валерчик.

– Надо было тебя тараканами накормить, – бурчу я.

– Наденешь лосины – я сожру таракана. Зуб даю.

– Ну ты болтун! Язык без костей.

Лосины… да я в жизни такое не носила! На пробежки я хожу в штанах. В зал на йогу – тоже. Ну, просто мне некомфортно в такой откровенной одежде.

– А как у вас с Валерчиком в постели? – интересуется тем временем Кот. – Ты, небось, надеваешь длинную ночнушку. А он кальсоны и колпак.

– Замолчи! – я не выдерживаю и бью его ладонью по груди.

– Ладно, ладно. Так где твое хваленое платье?

Я иду в ванную и возвращаюсь в платье, которое специально приготовила для сегодняшнего ужина.

– Повернись, – Кот разглядывает меня со всех сторон. – Ничего так. Можно идти поступать в монастырь.

– Почему?

По-моему, это очень женственное платье. Приталенное, с широкой юбкой, длиной до середины икры.

– Тема жопки не раскрыта! – произносит Котяра. – Что у тебя еще есть?

Он открывает мой шкаф и разглядывает вещи на плечиках.

– Вот эти брючки ничего так.

– Да я в них еле влезаю. Случайно купила на размер меньше.

– Ну-ка, давай примерим. .

Он достает брюки, разворачивает меня спиной к себе и – расстегивает молнию на спине. Платье падает к моим ногам.

– А нормальный топ у тебя есть? – деловито спрашивает он.

– Что значит нормальный? – на автомате переспрашиваю я.

И только в этот момент до меня доходит, что я стою перед Костей почти голая. А его ладони почему-то снова оказываются на моей попе…

Ника

– Привет. Ты мне нравишься, – произносит это охамевшее недоразумение, поглаживая мою попу.

– Ты с кем разговариваешь?

– С твоей жопкой.

– С кем?!

– Давно хотел с ней поближе познакомиться. Самая лучшая часть тебя.

Я, наконец, выхожу из оцепенения, разворачиваюсь к Котяре лицом и изо всех сил толкаю его в грудь. Да так, что он отлетает на пару метров.

– Ты что себе позволяешь? – ору я на него. – Ты наглая хамская морда! Слышал когда-нибудь о правилах приличия, об элементарной вежливости и личных границах?

– Неа, – он мотает головой. – Не слышал. Расскажи.

– Тебя вообще где воспитывали? В цыганском таборе?

– Хочешь заняться моим воспитанием?

– Хочу, чтобы ты ушел!

– Ладно, ладно, – он поднимает руки, демонстрируя мне ладони. -. Хочешь – уйду. Чего сразу не сказала-то?

– Я сказала!

– Сказала – ухожу.

И он пятится к двери. Я наступаю на него, не давая ему возможности передумать. Пока идет своими ногами – пусть идет! Вытолкать его будет затруднительно.

Мы в прихожей, я поворачиваю ключ. Смотрю на Кота. А он смотрит… глаза бы выколола!

– Сними этот бабушкин лифчик, – произносит он, упираясь обжигающим взглядом в мою грудь.

– Ага, уже снимаю!

– Я подожду.

– Вали из моей квартиры!

Я распахиваю дверь. Выталкиваю Кота. Опускаю глаза и вижу его кроссовки. Открываю дверь и вышвыриваю их следом.

Закрываю замок и стою, тяжело дыша. Взгляд натыкается на зеркало, висящее в прихожей. Я голая! То есть, конечно, в белье. На мне плотные хлопковые трусики с высокой посадкой и удобный плотный лифчик, который прекрасно держит грудь, нигде не давит и не просвечивает.