«Не знаю. Но это было очень странно», – задумчиво проговорила Орни, осматривая его. Бледный, с мокрыми, налипшими на лоб волосами, благородный лэр выглядел жалко.

– Свэр! Что ты с ним сделала?

В нашу мирную идиллию ворвался его дружок и попытался привести того в чувство. О, я вспомнила имя одногруппника. Второго звали похоже. Сэм, кажется. Боги, вечно я страдаю от того, что не могу запомнить имя!

– Я? Н-ничего, – отчаянно дрожа, я даже отступила на шаг. – Я пришла, когда он г-громил библиотеку.

И ведь не соврала – так и было. Ну почти. Очень вовремя прибежал Сэм – появись он на пару минут раньше… Прикрыла глаза. Я не хотела думать об этом.

Один раз я так попалась – еле ноги унесла. А потом долгое разбирательство с «начальством», его угрозы вернуть меня в подземелья и пытать там, пока «не избавишься от всей той дури». Словом, не хотелось бы повторения.

А про меня эти лэры уже, казалось, и вовсе забыли. Прошло меньше минуты, прежде чем оба скрылись за поворотом. Оставив меня наедине с разбросанными и местами обгоревшими книгами.

«Может, так и оставим?» – с надеждой спросила я, оглядывая учинённый беспредел.

«Надо», – коротко отозвалась Орни, посылая мне волну тепла и поддержки.

Я и сама понимала, что надо. Но так не хотелось…

Книг оказалось очень много. Пусть и заброшенный сектор, он тем не менее был посещаем, пусть и не так часто, как хотелось бы – уборщица здесь явно халтурила, потому как пыли и грязи я собрала достаточно. Хорошо, что мне помогала Орни. Иначе, думаю, было бы сложнее. Обгоревшие экземпляры я сложила в мусорный мешок в надежде, что этого никто не заметит – от них едва ли что-то осталось – ни починить, ни вернуть в исходный вид. Пропащее дело, словом.

Когда я почти закончила со средними полками, настал черёд самого сложного. Те книги, которые стояли наверху, казались просто неподъёмными. Благо, я нашла стремянку и уже поставила её рядом. Я не стала геройствовать и подняла одну из книг над головой, прицеливаясь, чтобы встать на цыпочки и одновременно с этим втолкнуть книгу в отведённый для этого паз.

И вот я почти прицелилась, изо всех сил держа равновесие, как вдруг:

– Доброе утро!

Тихий мужской голос в пустой библиотеке безмерно меня напугал и, пошатнувшись на стремянке, я ощутила, что падаю.

Краткий миг невесомости, и нога взрывается такой болью, что вскрикиваю.

«Нора, Нора!» – кричала мне мысленно Орни.

– Девушка, как вы?

Но ответить я не успела: моё сознание заволокло тяжёлой дымкой боли. В ногу будто воткнули раскалённый штырь и несколько раз с садистской радостью провернули. И, не сумев справиться с этими непередаваемыми ощущениями, я позорно провалилась в обморок.

Но длилось это состояние недолго. По ощущениям прошло не более минуты. Я чувствовала мерное покачивание и странное тепло, исходящее от мужчины, нёсшего меня в неизвестном направлении.

– Очнулась, горемыка? – странно знакомые серые глаза смотрели на меня прямо и без тени насмешки. – Как ты себя чувствуешь?

Вроде ничего такого он и не сказал, однако я чувствовала, как горят щёки, уши. Казалось, вся я будто пылающий факел.

– Н-нормально, – наконец выдавила из себя я и попыталась пошевелиться.

– Не стоит, правда, я наложил заморозку на твои ноги. – И пояснил в ответ на мой удивлённый взгляд: – Ты упала со стремянки и чудом не оказалась под завалом толстых фолиантов. Что ты вообще там делала?

Этот такой невинный вопрос поставил меня в тупик. Под внимательным взглядом я мялась с ответом. Дрожала как осиновый лист. И наконец выдала полуправду:

– Так п-получилось. Я уронила шкаф с книгами и пыт-талась всё вернуть как было. Простите. Не говорите только никому.