– Когда я еще был между сном и бодрствованием, я вдруг обнаружил, что в комнату мою через открытое окно влетело несколько обнаженных женщин верхом на помеле. Все они начали кружить по комнате, громко переговариваться, явно собираясь содеять что-то недоброе, а одна, самая из них бойкая и смелая, налетела на меня, пхнула меня ногой, ударила палкой. Мне стало больно, я рассердился, схватил нож и ударил ее…

– Убил? – поинтересовался Карнизов.

– Ранил.

– Куда? – поинтересовался Карнизов.

– Сюда, – несмело показал Предыбайлов.

– А, в жопу… Хорошо, продолжай!

– И когда я ее ударил, то она закричала, и все бывшие с ней закричали тоже, и все они бросились вон, а та, которую я ранил, улетая, выронила эту шкатулку, – Предыбайлов достал шкатулку и протянул ее Карнизову. – В шкатулке этой очень дорогие украшения. Возьми их, мне они не нужны, я изгоняю из своего сердца жизнь обычных людей, стремлюсь к высям и вершинам.

Карнизов мигнул, его человек взял шкатулку из рук Предыбайлова и передал хозяину. Предыбайлов поклонился и, пятясь, вышел. Карнизов же был уже совсем в другом измерении: среди всего прочего в шкатулке лежали цепочка и кольцо, что он подарил Лизке Долгозвяге.

– Лизку! – заорал Карнизов.

Бросились за Лизкой и её, несмотря на то что она царапалась и кусалась, притащили к Карнизову.

– Снимите с нее трусы! – приказал Карнизов.

Приказание было настолько необычным, что слуги замешкались. Карнизов нажал курок, и один из слуг ткнулся прострелянной головой в ковер. Все остальные набросились на Лизку, задрали ей юбку, стянули с нее трусы.

– Поверните ее ко мне жопой! – приказал Карнизов.

Лизку повернули, наклонили. Лизка, понимая, что решается её судьба, затихла в руках карнизовских слуг. Карнизов подошел, наклонился. На левой ягодице был наклеен пластырь. Карнизов рванул пластырь, Лизка охнула.

– В яму эту ведьму! – приказал Карнизов. – Пусть сдохнет в яме!

И Лизку утащили прочь и бросили в яму, где догнивали останки еще нескольких ведьм и ведьмаков.

Предыбайлов же вернулся в гостиницу, никому ничего не говоря, собрался, запаковался. Он почистил пистолет, автомат, проверил гранаты, надел бронежилет.

В полной амуниции Предыбайлов провел остаток дня и начало ночи, а когда луна начала клониться к горизонту, отправился к яме, куда бросили Лизку Долгозвягу.

У ямы сидел грустный бывший капитан, курил дешевые сигареты и натужно кашлял.

– Здорово! – сказал обрадовавшийся Предыбайлову капитан. – Ты откуда? К нам, что ли? Или просто мимо едешь?

– А ты почему здесь сидишь? – спросил Предыбайлов.

– А понизили меня опять, – горестно отвечал капитан. – За пьянку.

Предыбайлов вытащил из кармана пачку долларовых купюр, показал капитану:

– Отдай мне Долгозвягу и это – твое!

Капитан думал не долго. Махнув залихватски рукой, он отпер крышку ямы, спустился в яму по лестнице и вскоре появился наверху с Долгозвягой. Предыбайлов одной рукой подхватил Долгозвягу, другой столкнул капитана обратно в яму и крышку закрыл.

Предыбайлов усадил Долгозвягу в машину, сел сам. Единственная была его! Она была с ним! Она, стараясь не травмировать порезанную задницу, сидела чуть бочком, от нее несло тяжелым запахом ямы, её всю трясло.

С проселка он подъехал к большой дороге. И налево, и направо путь был открыт. Он остановился.

– Куда? – спросил Предыбайлов у Долгозвяги.

– Все равно! – ответила она.

Предыбайлов поехал направо. Через полкилометра он понял, что впереди его ждут: там, освещая друг друга ярким светом фар, стояли машины с карнизовскими людьми. Он развернулся, поехал в противоположном направлении, но и там был кордон.