Едва за Мэтти закрылась дверь, просветлевшая Лин вытащила склянку с остатками кваса и осторожно влила в булькавшее варево, ровно четыре капли. Отвар на мгновение вспыхнул ярко-красным, потом вернул свой изначальный цвет, продолжив тихонько кипеть. Удовлетворённая, Олинна вернулась на кровать, ждать возвращения ведьмочки.

Я спустилась на этаж ниже, дошла до двери в комнату Деми – её папочка тоже был достаточно влиятелен, чтобы выбить для дочурки отдельную большую комнату, в которой обычно жили по три девушки. Постучалась, дождалась разрешения войти, сказанного звонким голосом, и переступила порог комнаты.

– Привет, – вежливо поздоровалась я с Деми. – У тебя ещё осталось дерь… помёт мышиный? – тут же исправилась, помня, как не любят эльфы слышать ругательства.

Деми окинула меня взглядом, отработанным жестом убрав с лица несколько нежно-розовых прядей – кстати, естественный цвет, а не результат косметических процедур. Её ярко-голубые глаза без зрачков прищурились, видимо, оценивая, сколько можно с меня содрать за ценный компонент.

– Н-ну есть, – протянула Деми. – Никак, приворожить кого-то собралась, Матильда? – с усмешкой поинтересовалась она.

В голосе противной эльфийки ясно слышалось ехидство. Ну конечно, этот драный помёт использовали далеко не во всех зельях, и о том, что именно в приворотном он являлся основным компонентом, Деми, естественно, прекрасно знала. Не отвечая на её вопрос, я натянуто улыбнулась и озвучила количество:

– Мне две столовых ложки.

– Один золотой, – тут же ответила эльфийка.

Я вспомнила богатый Хвелин лексикон, мысленно помянув всех родственников Деми, включая саму эльфийку, где их видела и в каких интересных отношениях они все состояли между собой, и куда бы я засунула самой Деми этот самый помёт. Делать нечего, он мне нужен. И я постараюсь не думать о том, что на золотой можно было бы три дня в «Погребке» весьма сыто ужинать. Ничего, Олинна мне должна за рассыпанный помёт, вот и будет меня кормить за свой счёт. Достав монету, я протянула Деми, она забрала деньги и принесла в кулёчке требуемое.

– Благодарю, – снова оскалившись в подобии улыбки, я взяла драгоценный компонент.

Даже завёрнутые в бумагу, серые кусочки благоухали, как склад протухшей капусты вперемешку с дохлыми кошками. Ужас какой! Что самое интересное, в комнате Деми не воняло, из чего я заключаю, что хранился дурнопахнущий продукт пищеварения летучих мышей-альбиносов наверняка специальным образом. Что-то вроде не пропускающего запах заклинания или амулета. Попрощавшись с Деми, я поспешила обратно к себе, хмуро зыркнула на скучавшую у двери Хвелю и отрывисто произнесла:

– Быстро внутрь. И только посмей сделать хоть одно лишнее движение! – пригрозила я наёмнице.

– Да помню, помню про сортир, – Хвеля часто закивала, заулыбалась и, довольная, юркнула в комнату.

Я зашла за ней, и мой взгляд тут же метнулся к булькавшему зелью. Олинна сидела на кровати, и как только я появилась, тут же затараторила:

– Я ничего не делала и ни к чему не прикасалась, честно-пречестно! – и для наглядности она захлопала ресницами.

– Угу, – буркнула я и подошла к столу, осторожно положив на него кулёчек с помётом.

Дальше мне уже никто не пытался помешать, и вскоре я уже держала флакон с прозрачным зельем, слабо пахнувшим хмелем.

– Теперь половину этого надо влить Мэлу, – известила я, рассматривая жидкость на свет.

– Клизму, что ли? – встряла неугомонная Хвеля.

– В питьё, острячка доморощенная, – огрызнулась я, спрятав флакон. – Надо узнать, когда он в «Погребок» отправится, не хочется торчать там всё свободное время, карауля, – я поморщилась.