В это время раздался телефонный звонок. Кожара проявлял осторожность прежде, чем нажать на кнопку соединения. В столовой, где он сейчас находился, стоял полумрак, кто посылал сигнал, не было видно. Он схватил гудевший мобильный телефон и побежал в освещенный коридор. На экране высветилось – Лавров, министр иностранных дел России.

– Доброго здравия, пан Лавров, доброго здравия, дуже добре, шо вы позвонили…

– Ты что – русский забыл? Приезжай, я отправлю тебя на краткосрочные курсы по изучению русского языка и деньги с тебя не возьму.

– Дык я, пан Лавров, шутькую, а то сегодня был трудный день. На Совете национальной безопасности и обороны Украины я делал трехчасовой доклад о положении нашей страны в мире, а потом члены Совета замучили меня вопросами. Один президент сидел и сопел в две дырки. Ему как бы все до фени. С какой-то каплей крови носится, хотя все это детский лепет. А вы что хотели, позвольте вас спросить. Раздела Украины? Вы с бандеровцами заодно, так что ли, господин министр?

– Ты – поляк или украинец?

– Щирый украинец, а к чему это вы спрашиваете?

– Да к тому, что ты разучился разговаривать и несешь чушь. Я хотел бы знать, что там у вас на майдане.

– Да, хлопци песни поют и вече устраивают. Через день вече. Должен признать, что в ваш адрес, в адрес наших старших братьев, часто слышатся нелестные отзывы. Я сам часто бываю на Майдане и убеждаю хлопцев из Львова: москали – хороши люди, хоть наш великий поэт и писал: кохайтеся, чернобыви, та не з москалями, бо москали чужи люды роблять лыхо з вами. Но я все равно говорю: москали хорошие люди: не в бровь, а в глаз. А шо, вы собираетесь снижать цену на газ, бо у нас грошей нема?

– По поводу цены на газ обращайтесь к Миллеру, а то что у вас там творится что-то недоброе, что не принесет вам мира и благополучия, я узнаю по другим каналам, пока.

– Нет, нет, не вешайте трубку, я все шутю. Мы действительно все в напряжении. Никто не знает, что надо делать. Ребята гибнут, как мухи. Их, раненых, не хочет брать Скорая, а если мы начинаем жать, они, скрепя зубами берут наших хлопцев, отвозят в гошпиталь, а там никто их не кормит и не лечит. Они там, бедные, умирают в тяжких муках. А бандеровцев? Да их не только первоклассно кормят, но и лечат. Америка же выделила пять миллиардов долларов на эту революцию. Но наши благодетели смотрят, куда и как мы расходуем эти деньги. У наших друзей денег – куры не клюют. Вот тут-то Россия и могла бы оказать помощь. И не на словах, а на деле. Подбросила бы миллиончиков сто, долларов, разумеется. А вы все жметесь, все так на халяву. А бандеры…они хорошо обучены, собраны в единый кулак, хорошо вооружены, знают, за что воюют. За спиной бандеровцев Америка и весь Евросоюз, а мы одиноки, нам некому помочь, некому за нас заступиться. По моим сведениям наш Виктор Федорович по десять раз звонит вашему Путину, но Путин даже трубку не хочет брать. Вот вам и старший брат.

– Да не неси ты чушь, Кошара.

– Ко-жа-ра, от слова кожа, прошу любить и жаловать.

Едва Кожара дал отбой, как мобильный телефон загремел снова. На проводе польский министр иностранных дел Радек Синькорский.

– Добжа ночь, пан Кошарка, – произнес Синькорский. – Я мог сказать пану Кошаре, не применять сброю против манифестантов. Евросоюз такое не одобрит. На днях ближайших я буду на Киеф и зайду до пана Дунькодовича шоб донести ему позиции Евросоюза. Мирный демонстраций на площать Независимость должен быть мирным. Примать решение стрелять незаконно и международный трибунал может взять за мошонка. Взять за мошонка, подвесить на столб вниз головой.