Кто-то из революционеров закидал его яйцами.

На сцене снова появился Яйценюх. Оценив ситуацию, он снова влез на трибуну, высморкался, высоко поднял голову, а потом запричитал:

– Защитники мои дорогие, я снова внес большой вклад в дело развития революции. Только что, три минуты тому назад. И прибежал вам доложить. Меня приглашает сам президент Украины. Сам президент, которого мы с вами собираемся свергнуть. Если он пойдет на уступки, если распустит армию, если он уволит всех енералов, чтоб мы могли свободно прибрать его резиденцию-потенцию, если он разоружится, то я, от вашего имени скажу: да мы согласны и при этом пожму ему, гадюке, руку. А вы, узнав об этом из моих уст, закричите ура. Это ура раздастся и в Кремле, там, где сидит наш враг Пупутин. А пока я пошел с вашего разрешения, надо готовиться, причесаться, прилизаться, чтоб не было стыдно за всю неньку Украину. Бывайте, сыны отечества, гут бай.

Едва Яйценюх смылся, как на сцену вошел огромных размеров католический патриарх Любомир Говнозар.

– Эй ты, Говно! Ты уже был недавно. Денег мы тебе больше не дадим, чапай отселева.

– Покарай Господи врагов своих и наших, аминь! Дети мои, сыны неньки Украины, воюющие с москалями за свои земли! Господь бог благословляет вас. Душа каждого бойца под защитой господа. Мы с ними бусурманами уже давно воюем. Прямо-таки со средних веков. Я еще был маленький, когда эта война началась. Мы всегда выигрывали, вся Галичина была под нашим протекторатом. Потом нас москали задушили, и только теперь мы поднялись с колен. Надо бить гадов в их логове, вплоть до самого московского патриарха. Да поможет нам Бог! Есть ли у вас, сыны мои, проблемы, вопросы?

Тут подскочил Яйценюх.

– Благословите меня на царство. Я вам особняк в Крыму подарю. Владыко всея Украины, благословите, а?!

– Да благословит вас Барак! У меня нет такого права, сын мой.

– Долой, Яйценюха, долой! – заревел Правый сектор, – у нас Музычко глава. Чем Музычко хуже? Ура-а-а.

Музычко вышел, низко поклонился и приблизился к пузу Говнозара.

– Хочешь крест целовать, сын мой?

– Истинно так, ваше благородие и преподобие, и преосвященство и пузотрон.

Тут подошел Дмитрий Яруш, тоже воевавший в Чечне.

– Я против. Президента избирают, а потом благословляют, так что, владыка Говно, посторонитесь и не заводите нас в заблуждение.

На выручку снова пришел Яйценюх.

– Владыка Говнозар! Вы тут простынете, пойдемте со мной, погреетесь в баньке.

Владыка, все еще размахивая кадилом, пошел следом за Яйценюхом. Тот повел его в подвал, потом они долго блуждали по подземелью, пока не нашли бордель. Три голеньких Афродиты, сразу окружили владыку. Одна попыталась сесть на выпирающее пузо, но не удержалась и шлепнулась под ноги высокопреосвященству. Владыка съел пять блюд на свином сале, долго икал, у него появилась отрыжка, а глаза стали закрываться.

– Э, нет, тут надо штаны снимать, – сказала блондинка, пытаясь найти ремень на брюках.

– Так у него сто одежек. Давай все снимай, мы посмотрим, что у тебя там.

Говнозар покорился. Но его мужское достоинство все ушло в брюхо, даже кончик не торчал.

– Девочки он оперирован, ему вырезали детородный прибор.

– Надо заставить его языком поработать.

– Отставить, – приказал Яйценюх, совершенно обнаженный, присосавшийся к соску своей подруги. – Я за него плачу так, как будто он от вас все получил. А вы не наглейте, я в другой раз приведу вам Музычко, гиганта, у него до колен, он вас всех осчастливит. Владыка собирайся, если согрелся.

– Я бы еще тут погрелся, – сказал владыка.

– В другой раз, владыка.

Яйценюх брился, намывался, менял носки, потому что от них несло потом на километр, он готовился к встрече с президентом. В два часа дня президент ждал его в своей роскошной резиденции. Мало кому выпадала такая честь быть приглашенным к главе государства. У него проверили паспорт, сверяли его фамилию со списком посетителей в этот день, и пропустили в приемную. В приемной сидел молодой человек с короткими усиками, он встал, наклонил слегка голову, и что-то произнес. Яйценюху показалось, что тот произнес: шалом, Яцек.