– Мертв!

– Ничего подобного, – сказал Яруш. – Берите его за ноги и тащите в подвал. Там я с ним поговорю.

Два бойца по мерзлой земле, взяв за ноги беркутовца, дотащили и бросили его в подвал. Андрей полежал некоторое время, и пришел в себя от невыносимой боли. Боль была везде: в пояснице, в животе, в голове, в районе грудной клетки. Андрею было 39 лет. Он родом из Крыма. В Крыму супруга и две дочери. Он видел жену, она склонялась над ним и промывала его раны. И вдруг он заорал, сколько было сил.

– Зашей ему рот, – приказал Яруш будущему министру Яреме..

– Проволокой. Иголки у меня нет, и ниток тоже.

– Нет, проволокой не годится. Губы порвешь, а мне надо, чтоб рот был зашит и он не мог кричать. Поди, тебе ребята дадут, только зайди в правый сектор, там мои люди.

Ярема вернулся с целым мотком ниток и большой ржавой иглой.

– Приступай, – приказал Яруш.

– Боюсь: укусит.

– А ты сначала выбей ему зубы…сапогом, молоток не бери в руки, картину испортишь.

Ярема размахнулся и нанес удар в зубы больному почти бесчувственному человеку. Андрей замолк. Изо рта хлынула кровь.

– Я закрою ему рот носком, – сказал Ярема.

– Не надо: задохнется, а мне надо, чтоб он остался жив. Вытри кровь, она больше не будет идти. Приступай, учись. Я, когда служил в Чечне, русским глаза выкалывал, а потом приступал к умерщвлению.

Ярема зашил рот, затем взвалил полумертвого человека на плечи и вытащил на мороз.

«Скорая» прибыла через двадцать минут. Врачи вышли, но увидев человека в форме «Беркута», вернулись в машину. Музычко поднял палец кверху.

– Тут у нас один боец, он поскользнулся ушиб колено. Заберите его. Яруш велел.

– А что с этим мильтохой делать?

– Пусть погибает на морозе.

– Нет, заберите его тоже. Разрешаю поэкспериментировать над ним. Только смотрите, чтоб он не вернулся в строй.

– Разберемся, – сказала дама лет сорока. Она уже была в курсе и сегодня получила гонорар от главврача в размере пятисот долларов. За каждого умершего бойца в больнице, главврач обещал по сто долларов. – Грузите его, он должен умереть. Но не сегодня и не завтра.

– А кто ему зашил рот? – спросил мужчина, съежившись.

– Сам себе зашил, – заявила дама, брезгливо осматривая искалеченного человека. – А он еще живой, крепкий парень. Надо было дома сидеть, а не по столицам шастать. Иногородний, небось. Кто ему глоток воды подаст? Господь бог.

Глафира Кастратовна села рядом с водителем, а ее помощник Алексей Иванович в салон вместе с двумя больными. Бандеровца положили на раскладушку, а стража порядка на пол, как животное.

Алексей Иванович достал медицинские ножницы и флакончик с йодом, кусочек ваты и осторожно разрезал нитку, при помощи которой был зашит рот. Затем пинцетом вытащил нитки, промыл раствором и замазал раны йодом.

– Глафира Кастратовна, надо бы дать успокоительное человеку.

– Разве это человек? Это мильтон, пусть подыхает. Мы еще премию получим.

– Глафира Кастратовна, мне такая премия не нужна. Я не продаюсь, учтите. Сумку! Дайте мне сумку с лекарствами.

– Бери, но предупреждаю: пожалеешь.

– Как получится.

У входа в больницу подошли два санитара, погрузили больных на качалку, потом в лифт и увезли на третий этаж. Андрея погубило то, что он был в форме. Его сразу бросили на пол в коридоре, и к нему больше никто не подходил.

К бойцу – бандеровцу, который ушиб колено пришли земляки из Галичины, назначили ему сиделку, ученицу десятого класса Надю.

Андрей лежал у стенки на полу, и все время просил пить. Надя иногда, когда могла, когда никто ее не видел, приносила Андрею обычной воды из-под крана. Он выпивал до дна и благодарил.