– Это хорошо. А какие намерения Маккейна? Я ведь его тоже жду.

– Вряд ли дождетесь. Ястреба Маккейна опекают руководители оппозиции.

– Ну, насчет ястреба будь осторожен, генерал. Какой же он ястреб, если…, если…

– Есть быть осторожным.

После сумбурной речи со сцены Майдана, Маккейн осмотрел разношерстную толпу, даже жал ручки дамам, выразил восторг баррикадами из мешков набитыми снегом и обильно поливаемых водой, взобрался на возвышенность, специально приготовленную к его приезду. Но будка показалась неудобной, не на возвышенности, как ему хотелось, он поморщился и произнес:

– Будка выше, будка – второй этаж, брать кукер (бинокль) и смотреть толпа.

– Сейчас доставим будку и еще одну будку. Положим одну будку на другую, получится второй этаж. Ты – коротконогий, тебе надо повыше, это видно. Она остеклена, там тепло. Подведем туда ток, ввернем лампу, вы поднимитесь наверх и будете глядеть в бинокль. Бинокль сейчас купим. Хороший бинокль стоит тысяча долларов. У меня деньги есть, – сказал Яйценюх, который только вчера в посольстве США получил пятьсот миллионов на нужды революции.

– Окей, окей. Ти, Крилка, Кролка есть наш чьеловэк.

Через сорок минут все было готово. Майдан был освещен прожекторами, люди, как пешки на шахматной доске в непонятной одежде, похожей на одежду аборигенов, передвигались с места на место: они мерзли и чтоб окончательно не замерзнуть, передвигались по заполненной народом площадке.

Сенатор Маккейн смотрел на эту уродливую картину с высоты полета голубя, копающегося в мусорном баке, и получал удовольствие. Ему казалось, что эти дикари не знают страха и жалости. Жаль, что он уже дряхлый старик, а то стал бы во главе этих аборигенов и прямиком на Москву. Москва бы точно не устояла.

Он любовался минут тридцать, а потом понял, что это скучное занятие. К нему тут же подбежал Яйценюх и спросил:

– Хотите посмотреть еще один палаточный городок. Там собрались последователи президента Януковича. Пойдем, пообщаетесь.

– Мой не планировал смотр бандит Янукович. Сам Янукович я хотел навестить, посмотреть ему в глаза.

Пять минут – и машина остановилась у приемной президента. Виктор Федорович, со сложенными ручками вышел на ступеньки и сделал три низких поклона, да так усердно, что третий поклон пришелся лбом по колену сенатора.

– Ласкаво просимо – милости просим, – запел президент мягким голоском. – Я жду весь день. Чай готов, кафа готов, коньяк варится, простите, охлаждается. Заходите, прошу. Нет— нет, вы первый, вы – гость. Когда гости тут – хозяева ждут.

– Он не гость, а иншпектор, – произнес Яйценюх, отталкивая президента в сторону, чтоб не мешал пройти ему первому, а потом уж гостю.

– Ти Россия есть друг, друг москал, это есть некорошо. Америка тебе не понимайт, не помогайт, коль ти есть москал.

Высказав главное, ради чего он сюда приехал, Джон Маккейн повернулся и ушел, не пожав руку президенту Украины. А Виктора Федоровича это очень расстроило, и он расплакался.

Пора браться за дело, решил посол США в Киеве Пейта Джинфри и дал указание руководству Майдана демократическим путем захватить киевскую мэрию, ряд других правительственных зданий, а также занять улицу Грушевского, а там до Верховной Рады рукой подать. Демократическим путем была вынута брусчатка на площади Независимости, привезены, бог весть откуда, возможно, из предгорья Карпат булыжники, способные проломить голову, защищенную каской, заточена арматура, туристические топорики и всякий хозяйственный инвентарь с острыми наконечниками и самое демократическое оружие – коктейли Молотова.

– Демократическим путем вы будете разбивать головы работникам правоохранительных органов, – поучали демонстрантов Яруш, Этинзон, Бакай и Вальцманенко. – А коктейлями Молотова будем их сжигать живьем тем же демократическим путем. Пусть москали знают, что такое демократия.