И, если в полицию везет, то, может, как-то отговорить. Он же вроде добрый человек, помог ей в прошлый раз. Вдруг и сейчас поможет.

- Домой. А ты куда-то планировала еще сегодня? Может, с дилерами за добавкой?

Его голос прозвучал неожиданно грубо и оскорбительно. 

- А если и так? - Кет понимала, что не стоило злить его, говорить лишнее. Везет домой, и то хорошо. Отлично даже! Если еще удастся уговорить его не приплетать сюда маму, будет вообще прекрасно. 

Но то, как он пренебрежительно и злобно ответил ей, серьезно обидело девушку. 

Кет понимала, что сейчас не в лучшей ситуации, но - черт! - кто он такой? Какое ему дело, с кем она куда поедет? 

Она уже взрослая, совершеннолетняя, сама будет решать, куда и с кем ей ехать! 

И никакой Кот Василий ей не указ!

- Ну давай тогда развернусь, поедешь с ними. В отделение. 

И притормозил, выискивая место для разворота. 

Кет серьезно испугалась. Вот чего, спрашивается, вылезла со своим языком? Молчала бы в тряпочку.

- Не надо, пожалуйста, лучше домой, - она постаралась сказать это как можно быстрее и громче, чтоб разъяренный мужчина услышал.

Василий усмехнулся и опять вырулил по направлению к их району.

Остаток времени ехали молча. 

Кет сидела тихо, как мышь под веником, не отсвечивая и пытаясь натянуть на коленки подол проклятого платья.

Пару раз она ловила на себе косые нечитаемые взгляды соседа, и от этого становилось еще более неловко.

Некстати вспомнился сегодняшний сон.

Щеки вспыхнули помимо воли, хорошо, что в машине темно. Незаметно.

Кет ожидала еще отповеди , резких слов, которые заслужила, но Василий молчал.

А напряжение в салоне росло просто бешеными темпами. 

Наконец, мучительная поездка окончилась, Кет постаралась как можно быстрее открыть дверь, забыв, что она блокируется со стороны водителя. 

Василий обошел машину и открыл ей дверь, подхватив за локоть и потащив к подъезду, словно она убегать собиралась.

- Да отпустите меня, - Кет возмущенно пыталась вырваться, руку было больно, - я сама могу идти! 

Василий нажал кнопку лифта, как назло пришел пассажирский. 

Он втолкнул девушку в кабинку, зашел следом, двери закрылись.

Было невыносимо тесно и душно, от выпитого начала сильнее болеть голова, да еще и мужчина стоял слишком близко и  дышал слишком шумно.

Кет смотрела себе под ноги, хмурясь и опять злясь на него за бесцеремонность. 

Но ситуацию надо было прояснять, поэтому она спросила, не поднимая глаз:

- Вы маме скажете? Или, может, как тот начальник говорил, в детскую комнату милиции… Но мне есть восемнадцать, мне двадцать уже, так что я могу делать, что хочу…

Она хотела еще что-то сказать, но тут ее опять схватили за талию и рывком подняли вверх, больно стукнув затылком о стену кабинки.

Кет испуганно уставилась в бешеные глаза соседа.

- Взрослая, значит? - прошипел он, встряхивая ее так, что голова мотнулась безвольно и зубы клацнули, - да , ты можешь делать , что хочешь! Идти , куда хочешь, пить ,что хочешь, жрать любую дурь, какую хочешь! Вот только и другие тоже будут делать с тобой, что хотят. Ты хоть представляешь себе, курица ты драная, что с тобой сделали бы эти твари? Ты думаешь, они от доброты душевной тебе свою дрянь в стакан кинули? А? О чем ты думала, овца ты тупорылая, когда  с ними села за один стол? Ты себя видела? Ты видела себя, я спрашиваю? Ты знаешь, на кого похожа? 

- Яааа… - Кет от страха и неожиданности начала заикаться, неловко ерзая ногами, висящими чуть ли не в полуметре от пола, - я с подругой… И я ничего такого…

- Овца, - теперь уже не шипел, а рычал Василий, без усилий удерживая ее на весу и не позволяя опустить взгляд, избежать его глаз, -  тупая овца! Вырядилась! Ты похожа на гребанную лолиту. Так и хочется взять и вые**ть!