– Good morning, ma’am, – негромко произнес Вайлд, отодвигая стул, когда она подошла ближе.

– Morning, – Яна присела к столу, и он сделал три шага назад. Зато рука Нины, невесть откуда взявшейся, приоткрыла серебряную крышку с огромного белого блюда, на котором одиноко стояла пашотница с яйцом.

– Приятного аппетита, Яна Николаевна, шепнула она вкрадчиво и вроде исчезла. Яна налила себе кофе из кофейника и застыла с чашкой в руке, невидящим взглядом глядя куда, -то в середину стола. Последнее время такое с ней случалось часто.

– Сначала покушать, – напомнила Нина шепотом, так неожиданно близко за спиной, что Яна вздрогнула, и кофе выплеснулся из чашки. По скатерти поплыло пятно, несколько капель попало на свитер.

– Выйдите все, – тихо сказала Яна. – Я съем, честное слово.

По тихому шороху за спиной она поняла, что, видимо, они действительно ушли.

Яна отломила кусочек тоста, постучала ложкой по яйцу, она так и не научилась лихо отрубать ему ножом верхушку, как это делал Олег, отпила глоток сока и подвинула к себе, наконец, блюдечко с длинной белой таблеткой. Оглянулась на камеру слева за спиной. Таблетки и в самом деле были хороши. От них в голове не оставалось ни единой мысли, однако тело продолжало функционировать. Оно двигалось, ело, спало. Тупая игла в сердце не ощущалась почти до вечера. Ком в горле удавалось проглотить. Если бы эти таблетки выдавали ей не по одной в день, а, к примеру, всю пачку… Но нет, уж кем-кем, а дураком Олег не был. Он был больным садистом, как теперь понимала Яна. А она – слабой дурой, как выяснилось. Но сегодня-завтра она рассчитается по всем счетам. Поэтому принимать антидепрессант не следовало. Разум надо было содержать в чистоте и порядке, насколько это возможно. Яна взяла таблетку двумя пальцами и отправила в рот, запив соком. Встала и, бросив салфетку на стул, вышла из гостиной в холл. Постояла несколько секунд в центре, словно не знала, куда идти, потом свернула налево, прошла через каминный зал, облицованный полированным песчаником, и вышла на восточную террасу. Солнце стояло уже высоко над горами, лес щебетал и веял утренней свежестью. Яна вдохнула хвойный ветер с гор и в который раз подумала, что же случилось с ее жизнью, отчего она не может просто дышать, просто жить, радоваться чему-то хотя бы иногда. Она облокотилась о перила балюстрады, опустила голову и незаметно выплюнула таблетку. Ведь, казалось бы, вот она – свобода, рукой подать. Но нет. На самом деле она просто «мотала срок» в этой на редкость комфортабельной колонии-поселении, черт бы его побрал.

«Ладно, хорош рефлексировать, – подумала Яна, – «Теперь переодеваться и на пробежку». Бегала Яна строго по территории вокруг поместья, не удаляясь в лес. Она старалась даже не смотреть в ту сторону, где всего месяц назад они гуляли с Тузом. Каждый день. По несколько часов. Они обследовали всю территорию, до последнего куста, исколесили все тропинки, и это были самые счастливое время за последние годы. Наматывая круги вокруг особняка, Яна поглядывала на гараж всякий раз, когда пробегала мимо. В пределах видимости постоянно маячил либо шофер, либо садовник, либо кто-то из охраны. «Это будет продолжаться вечно, -думала Яна, – надо что-то придумать, чтобы он повез меня куда-нибудь именно на Крузаке. В Тринити? Почему на внедорожнике? Скажу, что хочу купить… купить… Господи, он же не поверит, я никогда ничего не хочу купить. Да и черт с ним, с тросом», – она перешла на шаг, – «А не наведаться ли в домик садовника? У него найдется что -нибудь типа веревки. Точно.»