– Нет, я не из полиции. Я просто прохожий. Ваша бабушка сказала, что вы ей житья не даёте.

– Конечно, она права. А теперь уйдите, пожалуйста, мне нужно работать.

Захар прислушался к эмоциям парня, почувствовал только усталость и какую-то тоску.

– И всё же можно с вами поговорить.

– Ну хорошо, давайте поговорим. Пойдемте на кухню. Я кофе попью, перерыв себе сделаю.

Парень прошел на кухню, поставил чайник, нарезал бутербродов, положил в вазочку конфеты и печенье.

– Вы будете кофе?

– Да, не откажусь.

Парень громко крикнул:

– Ба, будешь чай пить?

– Сами пейте ваш чай – обиженно раздалось из-за закрытой двери бабушкиной комнаты.

Захара же снова ударило эмоцией обиды.

– Так что вы хотели бы знать?

Парень поставил перед Захаром чашку с кофе. Захар снова почувствовал эмоцию тоски от него.

– Просто расскажите о себе и вашей бабушке.

Парень отпил кофе, взял в руки бутерброд, но так и не откусил от него, положил рядом с чашкой, произнес:

– Ну слушайте тогда.

Он внимательно посмотрел Захару в глаза, будто обдумывая с чего начать. Вздохнул, отпил еще глоток кофе, заговорил:

– Так получилось, что мои родители уехали за границу по работе, да там и остались. Я рос с другой бабушкой, маминой мамой. Но она умерла и в шестнадцать лет мне пришлось переехать жить к этой бабушке – маме отца.

Парень снова сделал глоток кофе, эмоция тоски стала еще сильнее.

– Я сильно любил ту бабушку и до сих пор скучаю по ней. А эта бабушка уже много лет жила одна. Она привыкла, что все вокруг принадлежит только ей, а тут я. Отказать мне в жилье она не могла, здесь есть доля отца, да и я, как оказалось был прописан в её квартире. Вот уже почти семь лет мы притираемся. Всё бы ничего, да только у бабушки начались проблемы с психикой. Ей всё время кажется, что её хотят отравить, убить, выгнать из квартиры.

– Бабушка сказала, что вы не разрешаете ей ходить по комнатам, готовить, поэтому она ест пирожки в парке.

Парень молча поднялся и открыл все дверцы шкафов и холодильника. На полках в изобилии стояли разные продукты. В холодильнике кастрюли с приготовленным супом, кашей, картофелем и котлеты. Он молча развел руки в стороны, как бы говоря «вот, смотрите сами».

Захар не понимал, почему же старушка голодает. Тут он услышал, как тихо открылась дверь, и бабушка мелкими шажочками кралась к кухне.

– А давайте вашей бабушке согреем суп, пусть она поест, – громко предложил Захар.

– Еще чего! Не буду я есть их суп, поди подсыпали мне туда отравы! – выскочила из-за угла старушка и столько обиды и злости вылилось на Захара.

– Ба, мы с тобой едим из одной кастрюли, значит мы и себя отравим, – улыбнулся внук, подошел обнял старушку. – А может ты сама мне и себе погреешь супа? Я что-то проголодался.

– Ничего без меня делать не можете, ничего, даже готовое разогреть, – снова сердито сказала старушка, но пошла доставать кастрюлю из холодильника. Парень снова молча развел руки в стороны.

Именно после этого случая, Захар стал просить подчиненных собирать данные о людях, излучающих злобные и негативные эмоции. Ему нужно было понять действительно нуждается человек в чем-то или, как в случае со старушкой, помощь не нужна.

Так за воспоминаниями и мыслями, проносившимися в голове, Захар зашел в офис. В офисе звуки, запахи и эмоции зашкаливали, но Захар уже знал про каждого сотрудника всё, поэтому был спокоен.

В течение дня Захар мельком видел Мариту, но она всегда сворачивала в другую сторону или заходила в кабинет, избегая его. К вечеру Захар решил её подловить и вышел из своего кабинета, в тот момент, когда Марита быстро проходила мимо. Девушка врезалась в него. Захар придержал Мариту, обнимая за плечи.