Выяснилось, что Ираида уже ездила и смотрела на мое таганское жилье и даже посетила наш подъезд, правда зайти в квартиру, почему-то так и не решилась. Как ни странно, окружающая местность ей понравилась и территориально устраивала. Понравилась и сама наша квартира, правда в моем не совсем добросовестном описании. То есть поначалу все как будто шло в нужном для меня направлении. Но выяснилось и другое – несмотря на свою наивность, бабульки, тем не менее, тоже подали объявление и со дня на день ждали его появления в «Бюллетене»:

– Вы нам очень нравитесь, – перебивая друг друга, говорили они, подкладывая на блюдечко еще один кусок торта – и квартира ваша нам подходит. И, если после выхода нашего объявления нам ничего лучшего не предложат, то мы можно считать – согласны…

– Согласны они, – недобро думал я, давясь тортом и прекрасно зная, что скоро на них обрушится шквал звонков с различными шикарными предложениями, и практически все они будут лучше моего. Бабулек наверняка уговорят, охмурят, предложат доплату, и я опять как всегда останусь с носом. Нужно было срочно что-то предпринимать. И я придумал! Единственно верный путь в этой ситуации – лишить их канала информации. Там, на Ботанической, где я сейчас находился, телефона у них пока не было. В объявлении ими был указан номер телефона другой их квартиры, той самой – гостиничного типа. Именно на этом я и решил сыграть.

Тут же, что называется, не отходя от кассы, я посадил Ираиду на такси, и мы поехали с ней смотреть эту ее маленькую квартирку, где собственно я и планировал продолжить свое дальнейшее существование. И уже, будучи там, я принял еще одно, поистине гениальное решение. Сестры жили вместе, там, на Ботанической, а эта квартирка просто пока пустовала. Когда же я обрисовал ей тут же на месте мною и придуманную, совершенно жуткую историю того, как это несладко – жить вместе с уже разведенной грымзой женой… Рассказал какие страшные скандалы она закатывает, сживая меня со свету… Какие оргии устраивает, только для того, чтобы мне досадить… Какие физические и моральные муки я при этом испытываю и держусь буквально из последних сил, чтобы избежать суицида… Ну, то есть совершенно невмоготу… Ну, лучше уж, действительно, – прямо в петлю…

А тут у вас пустует такая прекрасная квартирка. Вот, если бы я осмелился попросить…

– Нет! Я даже не прошу – я Вас слезно умоляю, дорогая вы моя Ираида Селевёрстовна… Вот если бы пока, хотя бы на то время пока идет этот подбор Вами вариантов для обмена, Вы могли бы сдать мне эту уютную квартирку… Ну, хотя бы на месяц, а если нет, то хоть бы и на неделю, мне все равно больше деваться некуда… У меня просто нет больше сил… Как женщина вы меня наверняка понимаете… Я готов за любые деньги…

Да – это был коварный ход! И он удался! Женское сердце Ираиды не выдержало. Я тут же заплатил ей вперед за месяц, поклялся, что – никаких пьянок:

– Вы что?! Как можно? Какие могут быть пьянки! Я же кандидат наук! Ни грамма!

– Чтобы никаких баб!

– Бабы??? Какие могут быть бабы? Вы с ума сошли! Бабы!!! Да вы что – бабы… Какие бабы! Они у меня вот где – эти бабы! Я же ученый, кандидат наук!

– И чтобы вообще ничего такого!

– Да вы что? Какое – еще такое? И в мыслях нет! Только занятия наукой, построение графиков и диограмм, вечерние прогулки перед сном, а в десять вечера в постель и спать, спать, спать…

Все! Ура-а!!! Дело, как говориться – в шляпе. «А шляпа на папе, а папа на маме, а мама на диване…» – напевал я, радостно приплясывая после ее ухода. И было чему радоваться, ведь, кроме того, мы с ней еще и договорились, что все звонки по поводу ее обмена, которые будут сюда поступать, я буду тщательно фиксировать и записывать в отдельную тетрадку, более того сразу же после выхода объявления я не буду препятствовать ей приезжать сюда хоть на целый день, чтобы самолично принимать эти самые звонки. Я, естественно, согласился со всеми ее условиями, и мы расстались с ней почти как близкие родственники…