– Как Нептун, – поправил меня Игорь, ничуть не смутившись. – Значит, мы оба согласны с тем, что я неотразим?

– Ага. Как вертикально поляризованная электромагнитная волна, – хмыкнула я, вспомнив старую студенческую шутку. Игорь Вячеславович ожидаемо замолчал. Задумался.

– Требуется пояснение, – признался он наконец.

– Ну, она тоже неотразима… в определенном спектре, – пожала плечами я, раздирая свои пепельные волосы расческой.

– Кто?

– Волна. Вертикально поляризованная электромагнитная волна, проходящая под углом Брюстера… не важно. Ключевая информация – ты неотразим. – Я беззвучно выматерилась. Ведь клялась не пугать человека, а? А сама несу всякую чушь.

Игорь снова расхохотался и спросил, в силе ли все, о чем мы договорились. Свидание? И я – в платье, как договаривались. Не на каблуках – это я все же отстояла. Игорь сказал, что это свидание, пожалуй, единственный его шанс увидеть меня в чем-то, кроме драных джинсов, а я пригрозила, что единственное доступное мне платье может оказаться маминым. Это показалось Апрелю даже еще более заманчивым.

Я подтвердила, что приду в этом чертовом платье, хоть и с неохотой, пробормотав себе под нос, что при таком раскладе я могла бы и в турнире поучаствовать. Платье! Уму непостижимо. Какой смысл в официальном свидании двух людей, которые уже видели друг друга вообще без одежды, то бишь нагишом? Не проще ли было мне приехать к нему домой, в его безликую арендованную квартиру, отличительным символом которой стало сухое сувенирное древо познания добра и зла, растущее из декоративных камней? Валяться на его кровати, пить чай, спалить какие-нибудь оладушки – готовить я не умела, но разве это когда-то кому-то мешало?

Игорь считал иначе, он так и сказал мне: «Я считаю иначе». Он хотел свидания по полной программе, чтобы ждать с цветами (я так думаю, что с цветами) у памятника Ленину и Крупской, того, где они на лавочке счастливо читают газету «Искра». Чтобы гулять по мокрым улицам, потом идти куда-то обедать, потом в кинотеатр, на последний ряд. Как часто говорили герои плохих, дешевых боевиков, «я слишком стара для этого дерьма». Хотя двадцать семь лет – это не возраст, чтобы бурчать. Видимо, это у нас семейное: неустанно делать вид, что мы устали от жизни. Но вот Апрель добился своего, и я стояла перед зеркалом и драла спутанные волосы, чтобы попасть на романтическое свидание, хотя ни разу в жизни ни одно романтическое свидание не прошло так, как я рассчитывала.

Ни одно из той жалкой парочки свиданий, на которые меня угораздило попасть за всю мою жизнь.

Всю дорогу до памятника я прошла, смутно ощущая – безо всяких к тому оснований, – что забыла надеть штаны. Капроновые колготки – самая странная одежда на свете, особенно для девушки, которая за последние пять лет ни разу не вылезала из джинсов. Хотя нет, вру, в городе Сочи Юра тоже заставил меня напялить платье – легкое, синее, идеально подходившее к морю и теплому вечеру. Странные они, мужчины. Сговорились, что ли? Платье – маленькое, не черное, а малиновое, трикотажное, торчало из-под пуховика и при каждом шаге норовило задраться. Ткани реагировали друг на друга, возникало статическое электричество, и в результате ноги чесались. Я стойко терпела, смутно надеясь, что после того как Игорь отсмеется, отхохочется, он позволит мне снова стать собой, и больше уже никогда никаких разговоров о платье не возникнет. Или увидит меня в этом диком обличье, поймет наконец, какая я неправильная женщина, и оставит меня. Это будет обидно, однако логично.

Мобильник сначала завибрировал, а затем зазвонил – в кармане рюкзака. Я испугалась, что Игорь каким-то образом уже увидел меня и звонит, чтобы сообщить – нам не быть вместе. «Развидеть» картину со мной в дурацком платье он уже не сможет, так что теперь ему придется уволиться из холдинга, уехать далеко-далеко и долго залечивать душевную рану, используя как психотерапию, так и психотропные препараты, выдаваемые только по рецептам. Но звонил не он. Звонила моя сестра, и по ее голосу я сразу же поняла: что-то случилось.