Монеты блестели, как маленькие рыбки, выброшенные на берег. Кот, забыв о приличиях, ловил их пастью прямо в полете, смешно подпрыгивал, дрыгая в воздухе всеми лапами. А потом с хрустом грыз кусочки металла, брошенные туристами в надежде вернуться в Город снова.

Призрак снова накинул на голову капюшон и сел, обняв костлявыми руками колени. Он смотрел на пируэты счастливого Кота и умильно, по-стариковски вздыхал.

Наконец Кот наигрался, и на него навалилась сытая ленивая истома. Он хотел было залезть на туманные коленки призрака, но тот сердито оттолкнул его.

– Брысь! – Гриша погрозил коту длинным пальцем с черными обломанными черными ногтями. И тут же потрепала за ушком. – Я знаю, что в Городе открылась червоточина. Но это не мы. Тени умерших не причиняют вреда реальному миру. Живым нужно бояться живых.

– Гриша, это было что-то необычное, я с таким не сталкивался. Что-то очень мощное и в то же время непредсказуемое, как извержение вулкана.

– Или как настроение женщины. – Задумчиво добавил Гриша и томно вздохнул, вспоминая о давнем романе. – Призраки не могут самопроизвольно появляться и исчезать. Мы привязаны к сильным чувствам, которые нас породили. А еще привязаны к месту, где при жизни испытали эти чувства. Духи паразитируют на эмоциях реального мира, но не могут влиять на него.

– Ну, тебя же не в крепости убили, а ты тут околачиваешься.

– Я – другое дело. Я уже сам не помню, каким был реальный Григорий Распутин и что делал на самом деле. Я – эгрегор, я – собирательный образ человеческого сознания. Тут обо мне часто вспоминают, имя Распутина помогает продавать магнитики на холодильник. И вот я околачиваюсь, как ты говоришь, в этих продуваемых всеми ветрами стенах. Кроме того, летом тут полно девчонок в купальниках…

– Гриш, помоги мне с сатанистами, а? Сил уже нет с этой школотой. Тревожат солдат, мусорят, морально разлагаются. – Кот изобразил крайнюю степень отчаяния, поднял умильную мордочку к небесам, картинно упал на камни, перекатился на спину и закрыл глаза лапами.

– Хорошо, давай ночью на северном кургане встретимся, устроим охоту. – Рука призрака начала гладить Кота по открытому бархатному животику. Тот замурчал. – Но! Учти, что я согласился не благодаря твоей посредственной актерской игре.

Кот перестал кривляться и картинно сел в позе египетского сфинкса.

– Гриша, меня сегодня приняли за обычного кота.

– Ах, вот в чем дело!

– В чем, в чем дело? – Кот вскочил, встал передними лапами на острые колени призрака и заглянул ему в глаза.

– Такое уже было. Такое было с Оленем. Перед его исчезновением. – Призрак испарился прямо под кошачьими лапами. Кот неловко кувыркнулся на мокрые камни крепостной стены.

– Цени эти моменты настоящей жизни, Кот. – Горящие глаза призрака проявились из пустоты за его спиной. – Они делают тебя хранителем. Олень этого не ценил. Злился, когда некий юноша хотел проехаться на нем верхом, а некая юная дева вязала ленточки ему на рога… Ты нам всем очень нужен, Кот…

И призрак растаял в густой вечерней темноте. Кот тяжело вздохнул, слизнул еще пару монеток и сладко зевнул.

Новая мощная волна ударила в крепостную стену, окатив Кота холодными брызгами. Издалека донесся слабый стон черной дыры. Кот оттолкнулся от мокрых камней старой крепости и прыгнул на мост. Опоры моста жалобно скрежетали от напора беснующихся волн.

Кот знал, куда бежать. На этот раз он был уверен, что найдет источник боли, тревожащей Город.

А еще нужно было выяснить, все ли жители дома, над которым висит проклятие черной дыры, принимают его за обычного кота. Может, там действует особое энергетическое поле?