С каждым днем игр будет становиться все меньше, участникам понравится быть более реальными людьми, способными не только справляться со своими проблемами самим, но и жить с ними. Потому что проблемы – это вовсе не проблемы, а самые яркие события, происшедшие с людьми в их бедной, серой, скучной, беспонтовой жизни. Но это потом, а пока…

Самая «вредная» – Оксана. Она преподает психологию в вузе. Свой козырь – кандидатскую степень – она пока держит в загашнике, чтобы в кульминационный момент ка-ак торжественно швырнуть мне в лицо, дескать, знай наших! А пока что каждое утро начинается с нашей с ней перепалки:

– Я пришла сюда учиться!

– А мы что делаем?

– Учиться для меня – это значит сидеть не вот так в кружке на стульях, а за партой, с тетрадью и ручкой, и записывать теорию!

– Могу тебе предложить подтащить к себе поближе парту, взять тетрадь и ручку и записывать теорию.

Парты стоят у стен, причем друг на друге, чтобы было больше свободного места для интерактивных занятий. Вопли про то, что студент пришел учиться, я слышу на каждом тренинге, но Оксана, пожалуй, самая воинствующая сторонница своей правды.

– Я под тренингом не подписывалась!

– А под чем ты подписывалась?

Во время собеседования лично я предупреждаю абитуриентов, что в первую неделю занятий им не понадобится ни ручка, ни тетрадь, что они будут сидеть кружком и разговаривать о своей жизни, и спрашиваю, подходит им это или нет. Но Оксану брала на факультет не я, а то бы сразу же по ее документам увидела, с кем имею дело. Педагоги и их дети входят в группу психологического риска, а потому предупреждать их о том, что их ждет, считаю особенно важным.

– Оксана, если ты педагог, то ты в курсе, что записывание теории под диктовку в тетради, то есть лекционная форма, дает 5% эффективности усвоения.

– Да, знаю.

– Ну, тогда ты знаешь и то, что интерактивная форма обучения, то есть тренинг, дает 70—90% эффективности.

– И что из этого?

– А то, что если пришла учиться, как ты утверждаешь, то ты сейчас получаешь от меня знания в максимально эффективной форме. Привычный тебе способ далеко не единственный, им ты и так обладаешь, научись чему-нибудь новому.

– Чему тут можно научиться?

– Тому, чему ты больше нигде не научишься – пониманию процесса.

Рисую на полу мелом дробную черту, над которой в числителе – «содержание», в знаменателе – «процесс».

– Смотри, вот содержание – это то, что видно глазами и слышно ушами. Например, в нашем случае ты ратуешь за лекционную форму обучения. Это видимый пласт. А что под ним? Под ним – процесс, то есть то, что люди делают друг с другом здесь, сейчас, по какой-то причине. Например, с точки зрения процесса, ты борешься со мной за власть. Если я послушаюсь тебя и перейду на лекционное обучение, то тут ты спец и думаешь, что я буду под твоим контролем. Например, ты будешь мне задавать вопросы на засыпку и доказывать, что ты умнее и главнее, а я глупее и слабее. Зачем? Чтобы избежать встречи со своими чувствами, в частности – страхом неизвестности.

– И чему я тут должна научиться?

– Осознанности. Если ты будешь осознавать процесс, скрытый за содержанием, то сможешь делать прямые послания. Например, вместо: «Читайте мне лекцию!» – «Я боюсь».

– У меня нет никакого страха!

– Есть, но ты его не осознаешь, потому что он спрятан под злостью.

– И злости нет никакой, это ваша фантазия!

– Страха нет, злости нет – скажи, что есть.

– Ничего нет, спокойствие!

– Чему мне верить – твоим словам или своим глазам? Ты раскраснелась, голос громкий, интонации враждебные, ногой притопываешь – это спокойствие?