– Как тебя зовут?

– Анна. Можно просто Аня. Легко запомнить, если ассоциировать моё имя с укорочённой формой слова «привет» на корейском.

– Аньён? – тут же сказал он. – Да, похоже. Я буду называть тебя Аньо. Можно?

Не скажу же я этому нахалу, популярному айдолу, что не желаю носить прозвища. Я не знала, на что они способны в гневе, а работу терять пока не хотела. Поэтому согласилась. И думая, что разговор закончился, пошла к выходу.

– Вернись, – приказным тоном сказал Дино, заставив меня окаменеть.

– Что? – я развернулась.

– Сюда иди. Помоги.

О, Боже! Он хочет надеть брюки у меня на глазах? Он снимет шорты??? Я, конечно, не из стеснительных, но что если нас увидят?

– По-моему, это плохая мысль.

– А по-моему, это твоя работа. – Он вдел ремень в шлёвки, затем ехидно улыбнулся. – Ты сказала, что поможешь с ремнём.

И он дал мне брюки подержать. А сам спустил шорты. Я быстро повернулась к нему спиной, а для пущей уверенности зажмурила веки. А потом услышала смех.

– Как же ты голых мужчин боишься. Эй, Аньо! Ты – костюмер. Разве ты не видела никогда голых людей?

Видела. Девушек. Иногда модели расхаживали в чём мать родила по гримёрке, несмотря на толпу, среди которой могли затеряться и мужчины – фотографы, например. Но моделям было чихать. Как, впрочем, и нам. Но Дино не девчонка!

– Мы здесь одни. Нас могут неправильно понять.

– Нашла отговорку! Ха-ха-ха! – Дино расхохотался. Послышалось шуршание. – Помогай с ремнём. Я в брюках, не бойся.

Не знаю, откуда появилась дрожь в руках и волнение, но прикасаться к его белой коже было трепетно. Если учесть его взгляд. Он следил за каждым моим движением и, кажется, ему нравилась моя возня. Ремень очень сложный – требовалось время застегнуть его, а потом закрепить цепочки. Ноги устали и я присела перед ним на корточки, чтобы застегнуть непослушную кнопку.

И надо было именно в этот момент появиться двум мемберам. Сунгхо и Вунхак зашли в гримёрку разговаривая, но прекратили болтовню, как только увидели практически эротического плана картину.

Я – на коленях перед полуголым парнем, держусь за пояс и… хотела провалиться на месте.

А вот Дино ничего не смутило. Он вступил в беседу с парнями, быстро позабыв про меня.

Наконец кнопка поддалась. Я закрепила цепочки, помогла надеть жакет из мишуры и убежала, спотыкаясь, подальше от всего этого. Послышался смех Сунгхо, а за ним и заливистый смех Дино. Он приятный внешне, но слишком уж нахальный.

Во время съёмки я сосредоточилась на образах. Подбегала к ним каждый раз, – когда они делали перерыв, – чтобы застегнуть пуговицу, поправить полы жакета или воротник, заправить рубашку, если вылезла во время танца.

– Они – своего рода дети, – сказала Вонхи, у которой есть дочь. – Их одеваешь, а потом поправляешь каждый раз, когда они выбираются из песочницы, чтобы показать необычный камушек. Мой ребёнок должен быть опрятным. Точно также я отношусь к этим ребятам. Они, шутя, часто называют меня «омма», – что означало «Мамуля» на корейском языке. – А я называю их «сыночками».

– Ты сойдёшь за старшую сестру, но никак не за маму, – возразила я. – Ты ещё так молода!

– Нет. «Нуна» у них Боми. Именно она им как старшая сестра.

– А я тоже нуна?

– Тебе сколько лет?

– Двадцать четыре.

Вонхи скривила рот.

– Опасный возраст для такой работы. Эти мальчики для тебя «оппа» – старшие братья. Им ведь от двадцати пяти и больше. Лидеру Вунхаку двадцать девять.

– Но есть личности, которые ведут себя как дети малые! Не поверю, что им двадцать восемь или двадцать девять.

– Кто, например?

– Ну… Минхёк или Дино.

Вонхи рассмеялась.