Арна от встречи с таким резервом спасла удачно выбранная позиция и молниеносная работа клыками-кирками. А вот Ждану и Пясту так не повезло, организовав засаду на лесных тварей, они потеряли трех охотников из пяти, ушедших с ними в лес на воргов, когда такой засадный отряд из семи серебряных хвостов внезапно вступил в дело в тот момент, когда, казалось, со стаей уже было покончено.

В этот раз он будет готов к их появлению. И не снимет стрелу с тетивы до тех пор пока последняя бестия из этой стаи не отдаст свою кровь этой лесной земле.

От всех этих мыслей голова начала разогреваться как кузнечный горн. Арн протяжно выдохнул воздух и дал себе установку на прекращение планировки и просчета событий, дабы очистить голову.

– Все, планировать и прикидывать поздно – все прикидки иже сделаны и что то менять поздно, хочу я этого или нет.

Настало время рефлексов, руки, ноги и глаза знают своё дело и сделают все, как всегда, быстро и точно. Приятная дрожь прошла по телу – смесь предвкушения сладкой битвы, где каждое его движение будет смертоносной карающей молнией для поганых тварей, и привкуса страха перед смертельной опасностью, ведь лесные демоны не простят даже крошечной ошибки.

В дали раздается протяжный боевой клич вожака движущейся к Арну стаи, и он, вытянув из колчана стрелу, плавным движением кладет ее на тетиву лука. Сквозь тонкую пелену поднявшегося над деревьями тумана показался край месяца, залитого багряно красной краской.

– Даа. Именно такой я тебя и ждал сегодня – плотоядно прошептал охотник покосившись на выкупанный в крови серп луны. И хищная улыбка заиграла на его лице обнажив крепкие зубы лесного человека, который, как и его предки до лохматого колена, на гарнир к мясу привык есть мясо. Слегка увеличенные клыки (а по мнению обычного горожанина – не слегка) превращали улыбку в радостный оскал лиса, пролезшего в курятник. Оранжевые глаза разгорались в ожидании, окончательно дополняя образ зверя – которым способен стать лесной человек.

Арн слегка натянул тетиву лука, ощутив приятную упругость, говорящую хозяину насколько его лук силен и смертоносен. И в этот момент из, почти наступившего, состояния боевой эйфории его плавно начал вытягивать далекий шум. Шум слышный только очень чуткому уху ночного охотника, но плавно нарастающий и приближающийся. Он мягкий и совсем не злой, просто приближается не с той стороны и этим несет Арну погибель. Этот легкий лесной шепот приблизился и поглотил его, погладив его по затылку легким лесным ветерком, колыхнув пару прядей волос и оперение его стрел и унеся его запах вперед навстречу мчащейся к нему стае серых демонов.

На несколько мгновений наконечник стрелы, лежащей на луке и смотрящий в даль, обреченно наклонился вниз.

Еще с утра старик Хойд, отдавая стрелы, жаловался на ломоту в коленях, что всегда было верным знаком смены погоды. После подъема на стену немногословный солодел указал ему пальцем на белые гребешки волн и следующим жестом указал на смену направления. Глава семейства заготовителей соли всю свою жизнь работал на соленом ветру и поднаторел в предсказаниях смены погоды и ветра по меняющимся волнам. Арн не пропустил их мимо ушей, он сделал другую ошибку, более жестокую – он посмел понадеяться, что успеет.

– Понадеяться на что-либо в диком лесу недопустимая роскошь. Ты либо знаешь наверняка, либо умрешь до рассвета – прозвучали в его голове слова отца…

Таиться больше смысла нет, они знают где он и кто он. Они предпочли бы уйти, зная кто впереди, но бестии разумны, кто бы что не говорил. И знают эти демоны кто их стаи изводит одну за другой, знают, что если не сейчас, то встречу я их завтра на другой тропе. А главное понимают на чьей стороне теперь преимущество – теперь не я охотник в засаде на опасную добычу, теперь они загонщики опасного зверя.