Моро немного жаль, но он всегда больше тяготел к наукам и книгам, нежели к сражениям.

Отряд двинулся в путь. В этот раз идти было тяжелее, часть коней они утратили. Для Епископа и Мастера Инквизитора кони нашлись, но остальным пришлось идти пешком. Сильно замедлившись, они тащились по дороге, натыкаясь лишь на опустевшие деревни и стаи одичавших собак.

Несмотря на середину лета, стали попадаться пожелтевшие деревья и жухлая трава. Всё чаще они натыкались на мёртвых птиц и мелких грызунов. Леса опустели и тревожно затихли.

Небо заволокли тяжёлые, свинцовые тучи, и чем дальше вилась дорога, тем меньше они понимали, какое сейчас время суток. Среди голых сухих деревьев и запустения их нагнал торговый караван.

Небольшой, но хорошо вооружённый: шестеро всадников с гербовыми знаками на груди, поверх которых висели святые защитные печати. Сам караван состоял из четырёх телег: две, гружёные ящиками и сундуками, и две клетки с живым товаром.

Караванщик словно бы обрадовался святому воинству. Он не только остановил ради них караван, но и угостил сытным обедом, а потом и вовсе пригласил продолжить путь вместе.

Караванщик вёз изысканные ткани, вино и специи из-за моря. Заказчик был всего один – Граф Виланд.

К нему же спешили и святые братья.

Некогда графство было одним из самых больших, богатеющее за счёт шахт, плодородной земли и густых лесов. Из графства по реке на юг переправляли лес, корабли везли пушнину и мёд. Теперь отсюда можно вывезти лишь отравленную проклятьем землю.

Замок графа Виланда – единственное, что не позволяет Проклятым землям расти, а тварям с той стороны гор пировать в людских селеньях.

Во всяком случае, так считалось.

До замка графа оставалось недалеко, и Павиус предпочёл бы провести ночь в пути, нежели останавливаться и вставать лагерем на грязно-коричневой от пожухлой травы поляне. Когда-то здесь косили траву, сгнившие стога ещё виднелись серыми кучками на фоне мёртвого леса.

Всадники, посланные графом, спешились и встали в караул. Павиус предложил своих людей для смены, но его заверили, что в этом нет необходимости. Завтра к обеду они прибудут на место, и там воины смогут отдохнуть, а пока должны выполнить свой долг. Покивав, он организовал караул из охотников и инквизиторов. Ни один человек не может обходиться без сна сутки напролёт и при этом сохранять внимательность и способность сражаться.

– Проклятье растёт, – вздохнул караванщик, когда разбили лагерь и устроились у костров. – Ещё два года назад мы останавливались в большом постоялом дворе, чуть дальше по дороге, – он неопределённо махнул рукой в сторону леса. – А сейчас там пепелище. Говорят, гостям начали сниться кошмары, и кто-то особо впечатлительный устроил поджог.

Епископ Арно покивал, но ничего не сказал. Церковь много раз отправляла разведчиков, но вернулся только… Приподнявшись, Павиус огляделся.

Обезображенный и полубезумный бродяга стоял с плошкой воды, протягивая её рабам в клетке. Надсмотрщик, презрительно скривив губы, наблюдал, не вмешиваясь, но хлыст в его руках так многозначительно покачивался, что рабы не решались принять помощь. За весь день никто не поднёс им ни еды, ни воды, и всё же слишком напуганные, чтобы потянуться за водой, они замерли в слишком тесной для такого количества людей клетке.

Поднявшись, Павиус направился к бродяге. Он приставил монаха наблюдать за безумцем, но тот беспечно спал у одного из костров.

Бродяга заметил его и, сунув плошку между прутьями, направился навстречу, но в момент, когда Павиус готов был открыть рот и отчитать безумца, тот рухнул на колени и принялся громко нараспев молиться. Павиус аж сбился с шага. Он мог бы поклясться, что старик сделал этот намеренно, зная, что инквизитор не прервёт молитвы.