Джон Рок оставил в покое Чжин Шим, застывшую в растерянности, и, выйдя из лифта, отправился в свой кабинет. Девушка проследила, что выключенный свет в кабинете Джон Рока загорелся, и как только он зашел, сморщилась:
– Просто невыносимый человек!
И это только первый день. Лишь первое впечатление. У нее появилось ощущение, что они никогда не смогут стать ближе. Совершенно точно.
– О?
Парадная дверь была открыта и Хёк Джун вошел, оглядываясь по сторонам.
Увидев любимые красные туфли Чжин Шим у входа, он сначала подумал, что, уходя, она надела другую обувь, однако потом понял, что это не так. Почувствовав неладное, Хёк Джун украдкой стал осматривать дом, стуча в каждую дверь.
Сначала ванна.
– Юн Со?
Спальня и гардеробная.
– О Юн Со?
Гостиная.
– Юн Со? Ты здесь?
И наконец самое нелюбимое место Чжин Шим, кабинет.
– О Юн Со… Ой!
Обходя одно помещение за другим, в надежде встретить Чжин Шим, в момент, когда Хёк Джун открыл дверь кабинета, его глаза округлились. Девушка мирно спала за столом, у компьютера. У этой же стены стоял роскошный книжный шкаф, набитый книгами, однако несколько из них отсутствовали на своих местах.
Хёк Джун широким шагом подошел к спящей.
– Юн Со? О Юн Со!
– Мм…
– Вставай! Юн Со, вставай!
Чтобы Чжин Шим, которая могла уснуть только в удобной правильной позе, вдруг уснула за компьютерным столом, такое он видел впервые за десять лет, что они проработали вместе. В ее договоре даже было прописано условие, что она должна хорошо высыпаться, поэтому удивленный Хёк Джун начал трясти девушку, как безумный. Чжин Шим неясно что-то проворчала, сдвинула брови во сне и с трудом повернула голову в бок:
– А, Хёк Джун, ты пришел?.. – Чжин Шим широко зевнула.
– Да что ты тут делала, что даже уснула? Кабинет же твое самое нелюбимое место.
Раньше при слове «кабинет» Чжин Шим начинало трясти. Так как условием продолжения ее деятельности в шоу-бизнесе было поступление в институт ей пришлось в течение нескольких месяцев проводить тут бессонные ночи. Даже при переезде она сделала кабинет не просто как часть интерьера, но даже поручила Хёк Джуну покупку книг. Вспомнив это, он неловко улыбнулся, глядя на просыпающуюся девушку.
– Да ничего особенного… просто.
Чжин Шим широко растянула губы в улыбке и пристально посмотрела на Хёк Джуна. Глядя на нее с сожалением, он хотел еще что-то сказать, однако, покачав головой, случайно коснулся мышки. Монитор, который до этого был черным, в тот же миг засветился.
Открытая страница на мониторе удивила Хёк Джуна.
– Юн Со, ты…
– Ох. Хёк… Хёк Джун!
Ей почему-то стало стыдно. Неожиданно что-то вспомнив, она сделала глубокий вдох, резко встала со стула и схватила Хёк Джуна за руку. Он инстинктивно немного отступил назад.
– Сей… сейчас сколько время? – вопрос от Юн Со прозвучал максимально неожиданно.
– А, восемь часов.
– Почему ты раньше не сказал? Я же опаздываю! Ох, что же делать? Так, сначала в душ, там на бумажке написан список одежды, подготовь пока ее.
– Что?
Чуть ли не плача, Чжин Шим показала пальцем куда-то на стол и вылетела из кабинета. Проводив ее взглядом, он склонил голову к столу.
Там, куда она указала пальцем, лежала какая-то записка. Хёк Джун взял ее и коротко рассмеялся.
Подходящий образ секретаря: черная юбка-карандаш, белая блузка, черный пиджак. И черные туфли (обязательно черные!)
– Почему не надела вчерашнюю шубу? – спросил Хёк Джун, глядя на Чжин Шим, сидящую на переднем сиденье в черных очках. Чжин Шим, услышав этот вопрос, немедленно вспылила:
– Не говори ни слова про эту шубу! Я ее больше никогда не надену!
– Почему? Она же очень теплая.