Контракт заключался с ЮНЕСКО, которая нашёл, наконец, на эти цели деньги. У всех на слуху была полемика в различных инстанциях: от комиссии по этике до комиссии по защите природы. Куча маститых чиновников «думала» несколько десятков лет. А за эти годы гора подросла ещё метров на десять.

Противники очистки очень сомневались, надо ли вообще убирать оттуда мусор. Можно прикинуться, что он – результат жизнедеятельности человека, а значит – вполне естественен для природы. Фенкиньен знал, что это – последняя грязная гора. Все остальные уже очищены. Правда на планете не было мест, так сильно заваленных мусором, и приведение в порядок которых стоило бы так дорого. А гора не простая: самая высокая в мире. На неё, как и в древние времена, лезли и лезли эти идиоты-самоубийцы.

Были планы считать эту гору памятником «дерзновенным альпинистам» или «жертвам безрассудства». Но разум возобладал. Ограничили количество турфирм. Установили заоблачные цены на восхождение… Но походы – даже со смертельными исходами – продолжались… Особенно возрос поток обезумевшего молодняка, ищущего выхода своей неуёмной энергии, которому умирать не страшно, а страшно не стать «героем». Слишком лёгкой и беззаботной стала жизнь на Земле.

ЮНЕСКО победила. Восхождения были полностью запрещены. Но разве это кого-то остановило? Наоборот, находились дураки, которые тайно взбирались на вершину! Наверное, Фенкиньен наткнулся на таких горе-альпинистов. Ведь официально считается, что никого на горе нет, а значит, никаких спасательных операций не предусматривалось!

Вспомнил полемику.

Вопрос: что делать после очистки горы?

Ответ: запретить вообще всякое восхождение.

Вопрос: а как это сделать?

Ответ: а хрен его знает. Не отстреливать же альпинистов! Это же был самый лакомый кусочек для искателей приключений на планете!

Вопрос: а если разрешить восхождения опять?

Ответ: и лет через сто придётся её чистить; слишком дорогое удовольствие для человечества!

Вопрос: а если Марс? Там самая высокая гора в системе вообще, Олимп называется.

Ответ: Олимп не любят восходители. Им подавай вид сверху! А что за вид, если склон Олимпа скрывается за линией горизонта? Бедна на достойные горы Ближнее Приземелье!

…Наконец отозвался чиновник, курирующий контракт.

Визор показал сонного очкарика. Он что, даже спал в очках? Хотя… да! В этом году очки на носу – писк моды.

– Мистер Фенкиньен, что случилось? Вы знаете, что в моём часовом поясе глубокая ночь?

– Да, мистер Джонсонсер. Но у меня форс-мажор: найден живой альпинист.

– Не городите ерунды!

– Надеюсь, что он выживет. Но что мне с ним делать? В контракте речь идёт только о покойниках.

– Совершенно верно. Спасательные операции вне вашей компетенции. Я, конечно, мог бы вам посоветовать сбросить его обратно на склон, но это не совсем гуманно. Более того, если так сделать, и этот турист околеет после вашего отлёта, не дождавшись спасателей, то на горе останется неубранный труп, значит, вами будет нарушен пункт… – он почесал ощетинившийся подбородок, вспоминая номер пункта. Но так и не вспомнил: – нашего контракта…

– И что мне делать?

– Понятия не имею. Обогрейте, накормите, привезите, наконец, в какой-нибудь госпиталь…

– И кто мне за это заплатит?

– Повторяю: в контракте расходы на спасение человека не предусмотрены. Вот пусть спасённый и возмещает убытки… – Джонсонсер помолчал, зевнул… – Больше по таким пустякам меня не беспокойте, – и отключился.

Фенкиньен подумал, что медробот уже закончил программу реанимации, и нужно всё-таки взглянуть на «покойника». Мусорщик бегло осмотрел экранчики ботов – кажется, никаких сбоев больше не было, – и пошёл в свою каюту.