– Нет, Валентин Андреевич, я тоже настаиваю на продолжении полёта! ― вынес свой вердикт генеральный директор корпорации «Галактика», как только ему рассказали, что случилось.
– Но это огромная угроза жизни!
– А оборудование для герметизации трещины? ― напомнил Лукин.
Авдеев моментально ухватился за эту мысль.
– Точно! Пусть Юрий берёт его и за дело!..
Макаров налил себе стакан воды из графина, который стоял перед ним на столе, после чего достал из ящика стола таблетку и бросил в воду. Таблетка зашипела, заполнив всё содержимое стакана пузырьками.
– Понятно. Как всегда, спасение утопающих ― дело рук самих утопающих!.. ― мрачно заметил он, прежде чем выпить лекарство.
– Не драматизируйте, Валентин Андреевич!.. ― призвал Авдеев. ― А что скажут наши многоуважаемые конструкторы?
Один из учёных, обменявшись взглядами с двумя другими, произнёс:
– Мы с коллегами считаем, что это вполне возможно, хотя… риск, конечно, остаётся…
Конструкторы закивали в знак согласия.
Авдеева удовлетворил этот ответ. Подводя итог экстренному совещанию, он объявил:
– Хорошо, я как ваш руководитель приказываю поступить так. Этот полёт стоит кучу денег, на кону престиж корпорации, её репутация перед российским правительством, да и перед всем мировым сообществом!
Глава 3
Макаров отсутствовал уже больше десяти минут. Юрий, который вместо его лица видел лишь пустой экран, нервничал и ждал инструкций, наконец, не выдержал.
– Чего они там копаются?! ― раздражённо бросил он в пространство, ни к кому не обращаясь.
Однако центральный компьютер расценил это как реплику в свой адрес и поспешил уточнить:
– Голосовая команда не распознана. Повтори, пожалуйста.
Карташов хмыкнул, но проигнорировал просьбу искусственного интеллекта.
Прошла ещё пара напряжённых минут, после чего Валентин Андреевич вышел на связь.
– Юра, слушай внимательно! Тебе придётся выйти в открытый космос и постараться… постараться заделать трещину… Необходимое оборудование у тебя есть… Приступай!
Возразить здесь было нечего ― по крайней мере, такой план казался логичным.
Какое-то время ушло на стабилизацию давления между герметичными перекрытиями, а затем Юрий, наконец, оказался за пределами межпланетного комплекса. От скафандра за ним, словно многократно увеличенная пуповина, тянулся страховочный трос, уходящий внутрь корабля. У Карташова при себе находилось оборудование для починки обшивки, напоминавшее сварочный аппарат, пристёгнутое на карабинах к скафандру.
Цепляясь за поручни и выступы на корпусе, Юрий начал аккуратно, шаг за шагом, обследовать обшивку в районе жилого модуля.
Макаров, Лукин и операторы в помещении командного пункта с напряжением наблюдали за действиями космонавта ― встроенная в шлем скафандра камера высокого разрешения позволяла им как бы видеть всё его глазами.
Через четверть часа трещина нашлась.
– Так, вот она!.. Здоровая какая! ― сообщил Карташов.
– Вижу! Приступай к работе! ― звенящим от напряжения голосом ответил Макаров.
Юрию не требовалось повторять дважды. Он включил оборудование и начал заделывать трещину.
– Кажется, получается… ― сообщил он через несколько минут. ― Ага, точно!
– Отлично, Юра! Пройдись несколько раз, чтобы уж наверняка!
– Понял вас, Валентин Андреевич. Сейчас мы её…
Юрий продолжил сварку, но вдруг заметил, что в скафандре начались неполадки.
– Ах ты!.. Этого ещё не хватало! Давление падает… Срочно возвращаюсь на борт!
– Юра, поторопись!
Карташов со всей возможной скоростью направился обратно в жилой модуль, но обстоятельства явно складывались не в его пользу ― аппарат для заделки трещины зацепился за поручень на корпусе корабля и тем самым затормозил возвращение космонавта. У него начались судороги.