– Проведите его на арену, пусть заберет свою Вонючку, – скомандовал клоун гиппопотамам, грязно выругался и протянул мне два золотистых стокредовых билета.

***

Вообще-то, мне и на Грыме не раз говорили, что мой Шарик редкостно вонюч. И это правильно, тут не поспоришь. Ежели Шарика разозлить или испугать сильно, вонищи от него – караул! Как сейчас помню: когда Сид Баррет на перемене ради смеха привязал моему Шарику пустую жестянку к хвосту, Шарик так навонял, что уроки на целый день отменили. И ночью пришлось весь коридор с хлоркой вымывать. Мне, между прочим, пришлось, потому как собака моя и это я ее в школу приволок, все запреты нарушив. Конечно, процедура эта не из приятных, но и не смертельная. Есть ведь хорошие для этого случая вещи – респиратор, защитные очки, перчатки. У нас в подсобке все это непременно хранится как раз для подобного случая. Ну и в цирке должно найтись. И нашлось! Защитившись этими нехитрыми приспособлениями, с почетным эскортом из двух гиппопо я спустился вниз, сквозь маленькую решетчатую дверку вышел на арену и стал успокаивать Шарика. Он был все еще в свернутом положении и разворачиваться, по всей видимости, совершенно не собирался. Конечно, свернешься тут, когда разные твари зубастые тебя разгрызть пытаются, как орех какой-нибудь. Вон царапины-то какие! Поглаживаю это я его по панцирю, слова ласковые говорю, мол, не волнуйся, Шарик, все хорошо, никто тебя, маленький, больше не тронет. Смотрю, зашевелился, сначала одно ушко из-под панциря показалось, потом второе. И вот развернулся он полностью и в лицо меня лизнуть норовит, только маска респиратора мешает. Ну еще бы! Такого натерпелся! Только лизать меня не надо, ладно? Как-нибудь потом, когда запах пройдет. А главный клоун мне орет со стороны кулис, нос платком закрывая:

– Давай, парень, выводи его скорее куда подальше.

Надел я на Шарика ошейник и с сознанием выполненного долга двинулся на выход. Причем оставшиеся в цирке зрители мне овацию устроили. Да, таких слов в свой адрес я еще никогда не слышал: один дядька, если я правильно расслышал, грозился спустить с нас с Шариком шкуры и голышом выпустить на болота с комарами. Ой, ой, ой, испугал!

Так вот, зашел за кулисы, а там никого почти, ну разве что чемпионы-гладиаторы, в клетках своих запертые. Ну и морды, скажу я вам! Смотрят на меня, по углам забившись, злобно так. Дай воли – в миг сожрут. Только когда Шарик завоняет, желающих собрать его как-то не находится.

– Куда идти-то? – спрашиваю я клоуна.

– Да иди ты куда подальше со своей вонючкой! И побыстрее, а то я за зрителей не ручаюсь, придурок! – крикнул клоун и указал мне на железную дверь с надписью: «Служебный выход».

Ну и пожалуйста! На мой взгляд, три сотни в кармане куртки компенсировали любые оскорбления. Будете в следующий раз знать, как с грымчанами увязываться!

Я вышел на улицу, и дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась.

– Ну что, Шарик, – потрепал я пса по уху, – можно сказать, что ты у меня теперь герой. Победил самого чемпиона!

Шарик мой радостно взвизгнул и попытался лизнуть меня в нос.

– Молодой человек, можно вас на минуточку? – раздалось сзади.

Я удивленно обернулся. Клянусь, еще секунду назад здесь никого не было, а вот теперь передо мной стоял тот самый седой дяденька в черном плаще – хозяин всех этих гладиаторов. Интересно, и откуда он тут взялся? Дядька, скрестив руки на груди, с усмешкой смотрел на Шарика:

– Очень интересный экземпляр, юноша. И что же это за животное?

– Я уже несколько раз говорил, мистер…э-э-э-э, – ответил я, стягивая с лица респиратор. На улице от Шарика тоже пованивало, но гораздо меньше – терпимо в общем.