– А вы туда имеете доступ? – уложив в голове информацию, уточнил я. – Проверка? Или, может быть, инспекция?

– Да! – Билата кивнула. – Каждый последний месяц в году мы проводим инспекцию, которая, по сути своей, – простая формальность. Прогулка по коридорам, ознакомление с незасекреченной документацией, посещение зала, в котором находится ретранслятор. Проблема в том, что проверяющим сотрудникам никто не позволит зайти во внутреннюю сеть или установить контакт с одним из управляющих искинов. Впрочем, у нас на планете нет специалистов подобного класса, и посещение станции, по сути, ничего не решает. Его Величество Давион Ордов может санкционировать внеочередную проверку, но вряд ли он это сделает на основании моих подозрений. Да и не понимаю я, что конкретно происходит не так…

– Хорошо, – я кивнул, – но тогда объясните, что вы хотите от меня? Я частично потерял память. Уровень восприятия – ниже полутора единиц…

Нет, понятно, что сюда она заявилась не зря, и, по сути, рассказала всё, что могла рассказать, но я и правда не понимал, чем могу оказаться полезен. Рассказать правду своего здесь появления? Ну да… Ничего тупее придумать нельзя… Нет, меня и самого всегда бесили киношные и книжные идиоты, скрывавшие информацию, которая, очевидно, могла бы кому-то помочь. Впрочем, там сценаристам и авторам нужно было растянуть историю, но здесь оно ни к чему хорошему не приведёт.

Элементарная логика… Сейчас Билата уверена, что перед ней настоящий сарх, и я ей нужен только в этом контексте. А чем ей может быть интересен землянин, который гарантированно не вспомнит ничего из того, что знал предыдущий хозяин этого тела? Рассказами про чёрную змею? Своим путешествием через космическую канализацию? Ну да… сразу же улечу в какую-нибудь местную психушку в качестве подопытной свинки. Так что лучше уж молчать…

– Ты странный… – Рина покачала головой и, не поднимая взгляда, добавила: – Большинство учёных уверены, что уровень восприятия может только повышаться, но в твоём случае произошло обратное. И еще лартос… Как-то уж очень приветливо он с тобой разговаривал.

– Лартос… это вы о Сае? Парне, который первый рассказал мне о том, где я нахожусь?

– Да, именно, – Билата кивнула. – Лартосы – очень интересный вид. Практически все они криптоморфы[2]. Речевой аппарат у них развит настолько, что они могут свободно разговаривать с любыми разумными обитателями нашей системы. Теплокровные, млекопитающие. Способны экранировать большинство известных излучений, общаться ментально, интеллектуально развиты и обладают достаточно высоким природным уровнем восприятия. Однако, несмотря на вышесказанное, по своей природе лартосы очень необщительные существа, а этот заговорил с тобой первым и достаточно долго отвечал на вопросы. Такое случается редко…

– Ну понравился я ему, бывает, – я пожал плечами. – Что в этом такого?

– Возможно, понравился, – Билата кивнула. – Но проблема в том, что именно этот лартос – тот единственный, кто выжил из своего вида на Талее после появления там Энтропии. Его подобрали штурмовики во время третьей экспедиции на планету. Задняя лапа подверглась мутациям, и её пришлось ампутировать. Тридцать лет он прожил на Аргоне, при госпитале, а потом перебрался сюда. Вчера в бессознательном состоянии, очень похожем на сон, был доставлен в эту больницу. Диагноз не установили, поэтому просто ввели ему поддерживающие препараты. Очнулся за час до тебя… – рина посмотрела на меня и усмехнулась. – Какое странное совпадение. Ты не находишь?

– Госпожа, – я вздохнул и устало прикрыл глаза. – Только представьте, что сейчас происходит у меня в голове. Вы что-то говорите, но я не вспоминаю, а словно бы узнаю что-то новое. Пытаюсь представить, запоминаю, но да и только… Откуда мне знать, по какой причине он оказался в клинике, если даже врачи не смогли установить диагноз? Возможно, это и впрямь совпадение…