Стоило мне об этом подумать, как дверь распахнулась, и в кабинет зашёл невысокий мужчина в бежевом халате врача. Выглядел он обычным человеком. То есть ни рогов, ни хвоста я у него не заметил. На вид – лет тридцать пять. Худощавый и лысый. С небольшой аккуратной бородкой и каким-то странным приспособлением на голове в виде серебристого обруча с тёмными камнями в районе висков.

Не произнеся ни слова, мужчина прошёл во главу стола. Уселся в кресло, коснулся ладонью одного из камней на обруче, сунул в компьютер карту, которую ему, очевидно, передала Аласта, и так же молча уставился в монитор. Продолжалось это минут пять. Затем мужчина поморщился, откинулся в кресле и, наконец, соизволил заметить меня.

– Александр, как я понимаю? – приподняв брови, приятным голосом произнёс он.

– Да! – я кивнул. – А вы, как я понимаю, мастер Акарус?

– Именно, – мужчина кивнул мне в ответ и, указав на монитор, пояснил: – Состояние организма у вас идеальное. Раны полностью зарубцевались, повреждённые ткани восстановились. Только не понимаю, что с восприятием…

– А что с ним не так? – поморщившись, уточнил я. – Что вообще такое это «восприятие»? Я просто мало что помню…

– Не помните, да… Рина Аласта мне об этом сказала, – доктор вздохнул, тронул подбородок, затем посмотрел на меня и пояснил: – Если говорить по-простому, восприятие – это скорость вашей реакции, умноженная на способность ваших же клеток реагировать на определённые внешние воздействия. При этом скорость реакции в основном обусловлена толщиной и длиной нервных волокон и количеством соединяющих их узлов или, проще говоря, контактов. Чем короче и толще волокна и чем меньше между ними контактов, тем скорость реакции выше. А вот со способностью клеток реагировать на внешние воздействия всё намного сложнее. Нет, понятно, что клетки любого существа в любом случае реагируют на внешние воздействия, но таких реакций бесчисленное множество, а в восприятии учитывается только одна: возможность прямого контакта с ауритом. – Акарус пожал плечами и посмотрел мне в глаза. – С обычной реакцией у вас полный порядок, а с клетками произошло что-то странное. Возможно, это последствия перенесённой травмы или результат воздействия какого-то излучения, но ваше восприятие сейчас ниже полутора единиц.

– А сколько должно быть? – уточнил я, кое-как уложив в голове всю эту научную муть.

– У вашего вида – пять. Это минимум. – Доктор виновато развёл руками. – И я правда не понимаю причин таких изменений.

«Зато я прекрасно их понимаю, – подумал про себя я. – Замена разума с переносом его через полгалактики – штука очень непростая. Ну а с обычной реакцией у меня и на Земле всегда был полный порядок. Так что ничего страшного. Колено вылечилось – значит, как-нибудь проживу».

– Возможно, стоит провести более глубокие исследования в центральной клинике города… – задумчиво предположил Акарус, но я остановил его жестом и произнёс:

– Подождите, доктор, почему все вокруг считают меня сархом? И ещё вы сказали: «Ваш вид»… То есть сархи – это не раса?

– Это проще показать, – Акарус коснулся камня на обруче и указал рукой на ближайший ко мне монитор. – Посмотрите на своё отражение и поймёте.

Я пожал плечами, подошёл к указанному монитору, сел перед ним в кресло и посмотрел на чёрный экран. Пару мгновений спустя чернота расползлась. Монитор превратился в зеркало, и я мысленно выругался, увидев свою нынешнюю физиономию.

Нет, ничего страшного в отражении не было. Наверное, создавая себе персонажа в какой-нибудь рпгшке и отыгрывая паладина, я выбрал бы себе примерно такую же внешность. Широкие скулы, короткая стрижка, массивная нижняя челюсть. Вот только глаза я вряд ли сделал бы себе разноцветные. Хотя смотрелось оно, в общем, неплохо. Правый – выцветший с едва различимой серой радужкой, и левый – ярко-оранжевый, как у какого-то демона.