«С чего начнём? С результатов, чтобы докопаться до причин. Так что же выходит? Мы не уникальны во Вселенной?» – наедине с собой Желдин, наблюдая за галкой, клюющей хлеб в кормушке, углубился в свои мысли. – «Мир не есть пространство одних землян, он существует и для других. Вот и физики говорят о том, что всё, что есть во вселенной, есть результат вибраций струн в десяти измерениях. Не изучена и тёмная энергия, что характеризуется величиной энергии вакуума. Именно она является причиной ускоренного расширения вселенной. Я давно догадывался, что одиночество землян есть вызов молчанию галактик. Что-то движет нами, но что? Хаотичное движение атомов не может составлять мироздание, нужна логическая последовательность его объяснения! Неужели, какая-та космическая субстанция генерирует наши идеи в строго заданные формы? Абсурд, а может быть, и правда? Мы познали сравнительно малое количество объектов во Вселенной, чтобы выносить вердикт о своей исключительности в ней. Ещё никто не в силах понять свою жизнь в её предназначении, всем она представляется по-своему, и не все видят в ней смысл, а лишь биологическое путешествие тела изо дня в день, упуская из вида главное, – умение жить сообразно своему духу. А что, если наша жизнь есть проводник каких-то неземных идей, экспериментов, которые должны обустроить нашу галактику в соответствие с Высшим Космическим Императивом?! Что же есть мы, в таком случае, – безвольные и подопытные формы органического бульона, или же „создания божественного провидения“? Как же в таком случае найти основания для утверждения землян на качественно ином уровне собственного, человеческого самосознания? Вопросы и вопросы. Где же выход?»

Рассуждая, таким образом, Желдин не заметил, как наступили сумерки. Он удвоил свои шаги из леса. Едва держась на ногах, он прохожим покинул аллею, на фоне которой виднелся ночной город. Шагнул в темноту и вздрогнул, увидев вынырнувшую со стороны тротуара тень, мгновенно исчезнувшую из поля зрения. За ним кто-то следил! Желдин остановился, прислушиваясь к звукам темноты. Вокруг было тихо, лишь тусклый свет Луны оживлял засыпавшие кварталы. Судя по лицу, он решил, что увидел наяву мыслеформу, она могла непроизвольным путём возникнуть из глубин сознания. Успокоившись, он пошёл домой.

«Но мыслеформы не могут превращаться в тени!» – от этой мысли, что только что пришла ему в голову, он не на шутку перепугался. Неизвестный встревожил его, и в эту ночь он ощутил на себе непонятный пресс, давящий на него силой своей неизвестности. Но для беспокойства повода уже не было. Тень канула в черноту звёздной ночи, и Желдин, находясь во власти грёз о далёкой космической цивилизации, поспешил к подъезду. Во многих квартирах его двора было светло и шумно, в подворье играли подростки, гуляли молодые, сплетничали старухи, а ему по возвращении домой предстоял ряд наисложнейших вычислений и расчётов в естественнонаучной области, куда направлялась сила его мысли. Он не мог прийти в себя от самого факта выявленной за собой слежки.

«Надо быть начеку! – подумал он, взбираясь по крутым ступенькам, ведшим в его квартиру – Наука может вызвать всплеск болезни воображения, а это сейчас нежелательно!» Тут им снова овладело непонятное чувство тревоги. Снова вернулось ощущение взгляда в спину. Он не мог понять, что же на самом деле происходит с ним. И вдруг… Он отказывался верить своим глазам. Он увидел себя, да так явственно, что поначалу усомнился в своём раздвоении. Двойник исчез, Желдин в оцепенении стоял у двери своей квартиры, не веря в то, кого он увидел. Очнувшись и опасливо озираясь по сторонам, он, сделав над собой волевое усилие, с нарастающим волнением вставил ключ в замочную скважину. Открыв квартиру, он остановился на пороге, прикрывая за собой дверь. Включив в прихожей свет, прошёл в свою комнату, уставленную книжными полками. Усаживаясь в кресло, астрофизик закрыл глаза. Ему представилась картина Вселенной, в её неизмеримых широтах звёзды были не так далеки, а рисовались на карте его внутреннего пространства доступными и колонизованными землянами. Картина будущего в тени настоящего. Желдин сопоставил всплывший в памяти образ двойника со своим. Точно такой же, как и у него, профиль, отточенный нос и впалые щёки, синие круги под глазами.