Все тело этих зеленых блинов густо усеяно стрекательными клетками со сверхчувствительными рецепторами на тепло и движение. Любое живое или не живое существо, попадающее в зону неврологических «радаров» реактивно атакуется токсичными микроиглами. Одного легкого попадания в кожу достаточно, чтобы человек загнулся в течение минуты. Так она объяснила, насколько я успел запомнить…

Если б я не увидел это своими глазами, то не знаю, чем могло все закончиться для меня. Когда эфир с милой дикторшей сменился шипящей черно-белой рябью, я метнулся к двери и включил внешнюю камеру, которая показывала, что происходит на этаже. На дверном экране я увидел шокирующую картину.

Серые стеновые панели круглого коридора теперь стали совершенно зелеными и словно живыми. Скатоподобные блины покрывали полы, потолок, закручивались вокруг стволов деревьев, давили плоскими телами спелые, упавшие апельсины, поглощали под собой красные ковровые дорожки, лезли на продуктовые и кофейные автоматы, занимали диваны, кресла, лифты, двери соседних номеров, переползали друга через друга на барные стойки, на стулья и столы кафешек. Они слабо шевелились, извивались дискообразными краями, карабкались друг на друга и, казалось, хотели занять каждый клочок поверхности.

А немного погодя я увидел три человеческих тела. Один из них (это был бармен) лежал на животе прямо на стойке, рука свисала к полу, а отвратительные блины ползали по спине, закручивались вокруг головы, заворачивались вдоль висящей руки. Рядом на полу между высокими табуретами я увидел тела еще двух мужчин. Кажется, они были с моего рейса. К ним медленно двигались полчища ксарсов…

Рассудок отказывался верить глазам, поэтому первые мгновения я думал, что еще сплю и мне снится на редкость красочный кошмар. Но тут внезапно дверцы лифта открылись, из них вышел мой худощавый сосед, весь в дырявой джинсе (я сразу узнал его по оранжевому ирокезу) с ярко накрашенной фигуристой блондинкой в коротком красном платье и на высоченных шпильках. Сосед и его спутница были слегка под шафе. Видимо ночью планировали провести веселенькую ночь, но…никогда не знаешь, где тебя ждет конец…..

Я долбил по двери руками, я кричал, чтобы они забрались обратно в лифт, но из-за убойной герметичности это было все равно, что орать из бункера под землей. Тогда я в порыве гуманизма решил открыть дверь и вмазал по кнопке.

Она не открылась. Я проорал «Какого хрена!?» и тут Мишаня из дверного экрана спокойно ответил, что дверь он не откроет, поскольку все пространство снаружи сейчас сплошная зона поражения для таких вот кожно-мясных существ, как я.

Мне оставалось наблюдать, как счастливые беззаботные лица с обещанием скорых плотских утех моментально сменила агония боли. Я не видел стрекательных игл, но понял, что они впиваются повсюду.

Гидробиолог с ирокезом и девушка сразу зачесались по всему телу, расцарапали себе лицо до крови…не прошло и тридцати секунд, как они упали и задергались в конвульсиях, выпуская изо рта пену. Из глаз потекли струйки крови, а после тела стремительно покрылись язвами, позеленели и еще через мгновение как бы чуть разбухли и немного растеклись, превращаясь в студенистую массу, форма которой, однако, позволяла узнавать человека.

Сирена отключилась ближе к утру. Новостей больше не крутили, много часов я просто пялился в черный экран. Попытки связаться хоть с кем-то из Башни и за ее пределами не дали никаких результатов, хотя я и настойчиво продолжал это делать еще много месяцев, пока до меня окончательно не дошло, что никто не ответит.

Мишаня не сразу обрисовал ситуацию. Ему понадобилось несколько суток для сбора информации из доступных источников, а после еще немного, чтобы все это проанализировать и свериться с открытыми архивами данных.